– В аду гореть не собираюсь, если ты об этом думаешь.
Джек пошевелил больной рукой, показал на огонь.
– Ты что делаешь? – Он повернулся, и в глазах вспыхнули красные огоньки. – Я никому не говорил, молчал. Насчет всего этого. – Он снова поводил пальцами по лицу. – Про то, что в газетах пишут. Про то, что ты от меня скрывал. Змеи там, амулеты, вуду и прочая ерунда. – Пауза. – Но это неправильно. Как бы там ни было, нельзя сжигать Библию. Даже я это знаю.
– Это только книга.
– Забери назад.
– Это только книга, и она не действует. – Джонни повысил голос. – От нее никакого толку. – Джек открыл рот, но друг еще не закончил. – Проповедник говорил, что толк будет, но он и сам оказался просто мешком с дерьмом.
– По-моему, меня сейчас вырвет.
– Ну тогда отойди вон туда. – Джонни показал пальцем в темноту. – Я собираюсь пообедать, и нюхать твою блевотину мне без надобности.
Джек зажмурился, а когда открыл глаза, цвет лица изменился к лучшему, зеленоватый оттенок ушел.
– Что это? – спросил он, показав взглядом на мешок, и Джонни понял – друг решил не упираться.
На Джонни пахнуло дымком от костра. Он прищурился.
– Ты на самом деле хочешь знать?
– Ну если я спрашиваю?
Джонни развязал шнурок и вывалил содержимое мешка на землю. Разделил зеленые пучки. Их было четыре, каждый перевязан шнурком. Положив рядком и перехватив взгляд Джека, он дотронулся до каждого по очереди.
– Кедр. Сосна. Ель. Лавр.
– Ну. И что?
– Они считаются священными. – Джонни снова коснулся каждого пучка. – Мудрость. Сила. Смелость. Упорство. Их полагается сжечь.
– Индейские штучки?
– Индейские. Есть и другие. – Джонни подобрал пучки и бросил их в темноту, за костром. Они упали с легким хрустом, и он сплюнул на землю. – Есть хочешь? Я проголодался.
Они съели сэндвичи с ореховым маслом, выпили содовой. Джек не спускал глаз с друга, а когда тот перехватил его взгляд, отвернулся. Джонни решил не обращать на это внимания. Говорить о том, что сделал, он не хотел и позволять Джеку судить его уж точно не собирался. Вытерев испачканные пальцы о джинсы, Джонни взял револьвер. Тяжелый. Гладкий. Он нажал на защелку, открыл барабан и увидел в гнездах патроны.
– Предохранителя в этой штуке нет, – сказал Джек. – Смотри, куда целишься.
Джонни захлопнул барабан.
– Разбираешься в оружии?
Джек пожал плечами:
– Отец же коп.
– Стрелять умеешь?
– Вроде бы.
Джонни убрал револьвер в кобуру. Мальчики замолчали, и в окружавшей их тишине стали слышнее ночные звуки. Мошки закружились в танце у пламени свечей, и их тени заскользили по земле. Джек бросил банку в костер – посмотреть, будет ли она гореть, – и краска запузырилась и стала лопаться.
– Джонни?
– Да.
– Как думаешь, трусость – грех? – спросил он, глядя на огонь.
– Ты боишься?
– Думаешь, грех? – упрямо, сжав зубы, повторил Джек.
Джонни тоже швырнул банку в костер. Несколько долгих секунд он не мигал, пока не почувствовал, что глаза высыхают до кости.
– Тот человек у реки, Дэвид Уилсон. Он знал, где моя сестра. Знал. А я убежал, и он не успел ничего мне сказать. – Джонни посмотрел на друга. – Так что да. Думаю, трусость – грех.
– И неважно, есть Бог или нет Бога. – Джек уставился в темноту неподвижными глазами.
– Точно.
Джек обнял колени.
– Что мы тут делаем, а?
Джонни поворошил прутиком угли.
– Я скажу, но ты тогда не хнычь и не трусь. На попятный не пойдешь. Так что решай сейчас, со мной ты или нет.
– Трудно решить, когда я не знаю, о чем мы говорим.
Джонни пожал плечами.
– Захочешь уйти – прямо сейчас отвезу тебя домой. Но если узнаешь, что я собираюсь сделать, останешься.
– Да не скажу я никому.
– Остаешься или уходишь?
По другую сторону костра, за пеленой дыма и раскаленного воздуха, Джек потер предплечьем нос. Оранжевый отблеск застеклил глаза, но он повернул голову, цвет ушел, и Джек снова стал просто грязным мальчишкой с облезшим загаром и торчащими во все стороны волосами.
– Кроме тебя, хорошего у меня, считай, ничего нет. Не пойду на попятный. – Он повернулся, и глаза у него были такие простодушные и карие, что Джонни представил на его месте собаку. – Можешь сказать.
– Иди сюда. – Джонни сунул руку в мешок, который принес из дома, достал книгу об округе Рейвен, но открывать ее не стал. Джек обошел костер, сел рядом на траву, и Джонни взялся объяснять сначала: как упал с моста Дэвид Уилсон и что он сказал, как Ливай схватил Джонни у реки и сколько крови было в доме Фримантла.
Джек кивнул.
– Об этом писали в газетах. В тот же день, когда и про тебя. Имя не называли, но про то, что тела нашли, было. Двое, с разбитыми головами.
– Я так и понял, что кого-то убили, когда увидел кровь.
Джек поморщился.
– Много было?
– Везде. Как будто краску разлили.
На минуту мальчики притихли.
Краску разлили.
– Не понимаю, – Джек покачал головой. – Мы-то здесь с какого боку?
Джонни щелкнул фонариком и, раскрыв книгу на странице, посвященной Айзеку Фримантлу, указал на карту.
– Вот город. – Он протянул палец вверх, на север, и обвел кружок. – Здесь в основном болото. – Палец чуть сдвинулся в сторону. – А там – гранитные выходы и лес со старыми шахтами. Помнишь?
– Помню. В четвертом классе на экскурсию туда ездили. Нас еще заставили взяться за руки, чтобы никто не забрел куда-нибудь и не провалился в шахту. – Джонни знал, что вспоминать тот поход Джеку неприятно – желающих держаться за его больную руку не нашлось. Какая-то девочка даже сказала, что ей противно.
Он провел палец вниз, на юг, к тропе, проходившей вдоль реки.
– Вот здесь я на него наткнулся. А дальше, тут, – мост.
– Понял.
Палец пробежал по тропе и остановился у края болота, там, где на карте стояли два слова: «Хаш Арбор».
– Вот куда он шел. И вот где мы найдем его.
– Давай, убеждай меня.
Джонни закрыл книгу.
– Ладно. Началось это давно. Во времена рабов.
– Что?
– Во времена рабов. Соберись. Понимаешь, рабов привозили сюда вместе с их религиями. Африканскими. Племенными. Боги-животные, водные духи, фетиши, заклинания. Магия корней, так это у них называется. Худу. Но белых людей это вполне устраивало, потому что никто здесь не хотел, чтобы чужаки узнали про Бога, Иисуса и все прочее. Они не хотели, чтобы какие-то рабы считали себя равными им в глазах Бога. Понимаешь? Если ты равный, то никто не должен тобой владеть. Если у тебя есть рабы, такие мысли у них опасны.
