Рама-с-Топором увидел. Плотный переливающийся кокон окружал гибкого красавца, кокон Жара, где не таилось ни боли, ни страха — только любовь. Любовь, которая заставляла бойцов обеих сторон избегать в сражении Господа Кришну, беречь как зеницу ока, отводить в сторону удар, прощать обман, внимать Песни… высшая любовь. Сотни, тысячи, миллионы безжалостно спрессованных душ, душ бхактов-любовников, нитей в черном покрывале, крупиц тапаса, сгоревшего на Курукшетре! Не зря пустовали райские миры и Преисподняя, не зря пошатнулись основы основ, не зря возмутились воды Прародины… Кришна Джанардана. Черный Баламут. Зародыш нового мира. Мира, где бьют ниже пояса.
КНИГА ПЕРВАЯ
ИНДРА-ГРОМОВЕРЖЕЦ ПО ПРОЗВИЩУ ВЛАДЫКА ТРИДЦАТИ ТРЕХ
Бали сказал:
— Раньше, о Индра, пред моим гневом все трепетало, Нынче же я постиг вечный закон сего мира.
Раз уж меня одолело Время, чтимого владыку гигантов, То кого иного, гремящего и пламенного, оно не одолеет?!
Тебя также, царь богов, Многосильный Индра, Когда придет час, угомонит могучее Время, Вселенную оно поглощает, поэтому будь стойким!
Ни мне, ни тебе, ни бывшим до нас его отвратить не под силу…
Махабхарата, Книга о Спасении, шлоки 26, 40, 56—57
Зимний месяц Магха, 29-й день
ДОСПЕХ С ЧУЖОГО ПЛЕЧА
Проникшийся величием сказанного здесь никогда не вкушает скоромного, к супруге приходит только в положенное для зачатия время, соблюдает пост и ест лишь по вечерам! Но и при нарушении законов людских и человеческих лишь одна строка из сего святого писания дарует небо и освобождает ото всех грехов! Вспоминайте же нашу мудрость всегда: во время приема пищи, в час сношения с супругой и в суетный миг ловли барыша — да будет вам благо!..
Глава I
БОГ, КОТОРЫЙ НИКОМУ НЕ НУЖЕН
1
Теплые огоньки масляных светильников один за другим загорались в саду. Проступили очертания беседок, нитками драгоценных ожерелий высветились террасы, а павильоны превратились в силуэты глубоководных рыб-гигантов — я видел таких, навещая дворец зеленоволосого Варуны.
Послушные светляки-индрагопы (поймать бы умника, который их так обозвал!) гроздьями облепили ветки ближайших кустов, а также резной потолок выбранной нами беседки. В общем, стало уже достаточно светло, а неутомимые апсары все продолжали добавлять иллюминации. Я лениво потянулся и подумал, что если их не остановить, то красавицы, пожалуй, спалят все запасы масла в Обители!
Придется у Семи Мудрецов одалживать.
Спалят? О чем ты беспокоишься, глупый Громовержец?! На всю Эру Мрака маслом все равно не запастись. Можно было, конечно, не мудрствуя лукаво, подсветить грозовыми сполохами или связаться через Свастику Локапал с другом Агни… Можно, да не нужно. Как там поучал меня один знаменитый асур: «Но теперь не время отваге, время терпению настало!» Именно что время терпению. И сейчас мне хотелось живого света: индрагопы, светильники, трепет желтых язычков пламени…
Да, так куда лучше.
Обычно ночи в Обители проводились иначе: бурно и буйно, с гуляньем дружинников, визгом апсар и неодобрительным кряхтеньем Словоблуда. Я вспомнил дюжину особо замечательных гуляний и со вздохом признался сам себе: слово «обычно», похоже, надо забыть навсегда.
После чего грустно моргнул в подтверждение.
Братца Вишну удобно устроили на импровизированном ложе прямо здесь же, на полу беседки. И сейчас Опекун Мира мало-помалу приходил в себя, потягивая из чаши теплую амриту с молоком. А мы расселись вокруг и тихо переговаривались между собой. На светоча Троицы, заварившего ту крутую кашу, которую нам теперь приходилось расхлебывать, демонстративно не обращали внимания. И с вопросами не торопились набрасываться — пусть сперва оклемается!
Мы — это, понятно, в первую очередь я, великий и могучий Индра— Громовержец, Стогневный, Стосильный и прочее, за что прошу любить и жаловать. Во вторую очередь — вон они, сидят рядышком, как куры на жердочке: мой мудрый наставник Словоблуд и сынок его, толстый Жаворонок, который и папашу-то перемудрил!
Третья с четвертой очередью расположились ближе к порогу. Та еще парочка: Лучший из пернатых, орел наш Гаруда, нахохленный, озабоченный, — и мой возница, синеглазый Матали, безуспешно притворявшийся опорным столбом. Знал, подлец: не хватит у меня духу погнать его после наших мытарств над гнойным нарывом Поля Куру!
Он знал, и я знал, и все знали — чего уж там…
Завершал великое сидение отставной Десятиглавец Равана. После героического спасения братца Вишну, которого Равана приволок в Обитель на своих широченных плечах, у меня просто не поднялась рука отослать Ревуна в казармы, где временно расположились его подчиненные-ракшасы. Равана лишь ненадолго отлучился, чтобы перекусить, и вернулся просто лучась счастьем! Еще бы, кухня Обители после постно-праведнического хлебова братца Вишну…
— Скажи, Владыка, а у тебя здесь тоже рай считается или как? — гулким шепотом поинтересовался вдруг царь ракшасов.
— Рай, — кивнул я. — Царствие небесное.
— Тогда странно…
Я собрался было обидеться — и передумал.
— У меня сейчас как раз время месячным, — продолжил деликатный Равана, — и ничего!
— Что?! — аж подпрыгнул я. — Чему у тебя время?!
— Мучиться пора, — доступно разъяснил великий мятежник. — Чтоб рай не отторгал. А твоя Обитель нас и так принимает будто родных! Живот не пучит, руки-ноги не крутит, в глазах не темнеет. И не тянет никуда. Я-то помню, как в Вайкунтхе бывало, ежели вовремя в местный ад не сходишь! Опять же кормят у тебя не в пример…
Равана покосился на Опекуна Мира, но тот никак не отреагировал на упрек ракшаса.
— Слышь, Владыка, а может, мы у тебя останемся? Тебе тут никого охранять не надо? А то перетащим из Вайкунтхи сюда всех Зловещих Мудрецов, будем их пасти! Вот один уже сам перебежал… — Он кивнул в сторону Жаворонка, о чем-то тихо беседовавшего со своим отцом.
— Посмотрим, — туманно пообещал я, с ужасом представив, как убитых в бою кшатриев встречает в раю Индры эта развеселая компания. — На недельку останетесь, а там видно будет. Трехмирье ходуном ходит, наперед загадывать не приходится. Вот сейчас братец Вишну очухается, расскажет нам, скудоумным, как в игрушки игрался, тогда и решим.
— Но-но, решат они! — мигом вспух от порога бдительный Гаруда. — Я своего Опекуна тиранить не позволю! Ему покой нужен, одеяло шерстяное, а не ваши вопросы!..
Если честно, я даже малость позавидовал Опекуну. Когда от шума драки и грохота моего перуна малыш пришел в себя, мы втроем — Брихас, Жаворонок и я — немедля набросились на него с вопросами. Но Лучший из пернатых горой (в прямом смысле!) встал на защиту любимого хозяина. И каркать ему в этот момент было на все мои громы и молнии! Нет, все-таки он молодец, наш Проглот! Замахал на нас крыльями, подняв маленькую бурю, прикрыл Светоча Троицы собственным телом, как квочка цыпленка…
