Этим утром провидцев Доо и Ясураму ждал большой сюрприз. Прежде их нельзя было застать дома в час рассвета. Они каждый день прогуливались по горной дороге, любуясь видами, но в последнее время стало слишком холодно. Поговаривали даже, что этой зимой Красное озеро, несмотря на соленость, может покрыться льдом впервые за два десятилетия. Поэтому друзья предпочитали беседовать у очага, угощаясь утиным бульоном, имбирным чаем и подогретым вином с пряностями. Они сплетничали о том о сем, когда поднялась дверь и в гостевую комнату ввалился, кое-как сбросив на ходу обувь, зареванный Осита. При виде его Доо поперхнулся супом, а Ясурама так вытянулся, что стал похож на спицу, обернутую цветным платком.
– Господин! – возопил мальчишка, бросаясь в ноги Доо. – Прошу, заберите меня от Каёси-танады!
– Что случилось? – заволновался провидец, утирая сальный подбородок и хватая слугу за плечи. – Он тебя побил?
– Каёси-танада такой страшный! Не хочу больше там работать! Пожалуйста, заберите меня от него! Поговорите с настоятелем!
– Успокойся, мальчик, – похлопал его по спине Ясурама. – Вот, съешь рисовый шарик и запей бульоном. А потом объясни нам все как следует.
– Пусть сначала высморкается, – поморщился Доо.
Когда дело было сделано, Осита принялся рассказывать:
– Каёси-танада в последнее время был совсем странный. Еще до битья палками. Недавно он меня попросил приготовить ему холодную ванну и пролежал там с закрытыми глазами не меньше получаса! Он лежал-лежал, а потом как вскочит! Как закричит что-то на странном языке! Я так перепугался!
– Вы слышали, Ясурама? – всполошился Доо. – Мы должны записать рецепт этой ванны!
– Разумеется! Что там было дальше, Осита?
– В день фейерверков Каёси-танада меня прогнал и красиво разоделся, а потом вышел в сад. Я тихонько потопал за ним, а он вдруг остановился и как бросится бежать обратно! Я еле успел в кустах спрятаться! Каёси-танада вернулся в свою комнату, заперся и не показывался долго, а потом целый узел почти не ел, читал старинные книги, ходил весь такой мрачный, даже с настоятелем не разговаривал и по нескольку раз все переспрашивал, как будто не слышал. А вчера он сказал, что к озеру пойдет, а сам где-то бродил целую ночь, пришел весь грязный, ободранный… и потом… И потом…
– Да говори уже, хватит плакать! – затормошил его взволнованный Доо.
– А потом он велел его не беспокоить и ужин ему не носить. Он лег в комнате, и я думал, что он спит, и не заходил. А перед рассветом зашел закрыть окно, а он… а он там! Весь посинелый лежит! Губы белые! Я испугался, начал его звать, а он не дышит и холодный! Я побежал за докторами, они сделали иглоукалывание и массаж сердца, а он как лежал мертвый, так и лежал, а потом настоятель сел возле него и начал молиться и просить Драконов вернуть его. И все сели и начали молиться. И я тоже сел и стал молиться. И мы молились долго, а потом… А потом Каёси-танада как проснется! Лицо белей рисовой пудры, а глаза точно два аметиста сверкают! Посмотрел на нас и начал смеяться, как дурной, а потом сказал: «Что вы молитесь, глупцы? Черный Дракон проклял нас всех!» И опять сознание потерял.
Мальчик вцепился в рукав застывшего провидца Доо и заревел:
– Пожалуйста, заберите меня оттуда! Там так страшно! Я уже забыл, когда спал спокойно!
* * *
Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар, г. Медук,
13-й трид 1019 г. от р. ч. с.
– Это кто? – с ужасом спросила Яни.
– А и н-не знаю, – шепнул оцепенелый Генхард и пожалел, что соврал.
Костлявые пальцы Марха тут же схватили его за шиворот, но сказать правдолюбец ничего не успел. Странный звук повторился, на этот раз отчетливей.
– А это кошечка вроде, – невозмутимо сообщил Рори.
– Какая еще кошечка? – прошипел Марх, зажигая поломанную свечу. – Эй, патлатый, ты знаешь, что там? Лучше сразу говори!
Слабый свет очертил перепуганные лица. Желтые и острые, они все были обращены на Генхарда.
– А-а, давайте мы пока отсюда уйдем, а поутру обратно, а? Я потом расскажу!
Звук повторился и в третий раз.
– Точно кошечка! – заявил Рори. – Мается, бедная!
– М-может, и правда, – торопливо поддакнул Генхард. – А может, привидение!
– Ой, давайте уйде-о-о-ом! – завыла Яни, таща к выходу Марха, решительно вооружившегося деревяшкой с гвоздями, которую принесли сюда в качестве топлива.
– Развяжите мне руки, – попросил Рори.
– Рано еще! – фыркнул правдолюбец. – Яни, отцепись! Выйдите наружу с Дорри!
– Развяжи! – настоял здоровяк. – Третий день прошу. Зажили они, я чувствую.
– Где там они зажили? И двух тридов не прошло! – встрял Илан.
– Да что ж вы все со мной спорите? – впервые рассердился Рори. – Я, что ли, тела своего не знаю? У кого долго заживает, а на мне, как на собаке!
Дорри молча подошел и взялся ему помогать.
Марх бродил по комнате со свечой, искал неприбитые половицы. Остальные сгрудились за ним. На улицу никто не пошел. Скрипели доски, взволнованно ворковали на чердаке голуби, по стенам ползли, колеблясь, тени.
– Яни, ну хоть ты умом острая! Уговори их! – шепнул Генхард. – Тут привидение старухи живет! До смерти люд пугает ночами!
– Ты что несешь? – отозвался Марх. – Какая старуха?
– Детей зря не тревожь, – нахмурился Рори. – Животина это. Мается она. У меня прямо вот тут все болит.
Он сжал куртку на груди.
– Мне ее тоже жалко, – всхлипнула Яни.
– Ты такая плакса стала, противно аж, – сказал Дорри, за которого она держалась.
– А тебе не страшно, что ли?
– Я хоть не ною, как ты.
– Нашел! – выпалил Марх.
Рори протиснулся к нему, поддел жестянкой первую доску и осторожно поднял. Илан и Марх встали по обе стороны от него с палками наизготове. Здоровяк снял и уложил одну за другой четыре пыльные, облепленные снизу паутиной половицы. Марх опустился на колени и с опаской заглянул внутрь.
– Ну? Что там? – не выдержал Илан.
– Да пусто. Нет никого.
Снова послышался вой. Правдолюбец резко отпрянул от прохода, свеча потухла, и дом провалился в темноту.
– А-а-а-а, батька соахийский! – завопил Генхард, бросаясь к двери. – Ведьма! Ведьма тут!
Остальные побежали за ним, и вскоре все шестеро дубели на холодном ветру, с ужасом взирая на дом. Звезд видно не было, редкие пятна соседских фонарей делали улицу ненамного светлее внутренностей халупы.
– Чего ты там увидел-то? – спросил Рори.
– Глазищи желтые.
– Чьи?
– Да не знаю я! Не рассмотрел. Дернулся сдуру.
