К середине 1980-х годов евангелические колледжи — такие как флагманский колледж Уитон, — поощряли евангеликов заниматься литературой, обогащая таким образом свою веру, и в пример при этом приводили Льюиса. На данный момент в центре внимания евангеликов остается группа писателей, так или иначе исторически связанных с Льюисом, — это Оуэн Барфилд, Г. К. Честертон, Джордж Макдональд, Дж. Р. Р. Толкин, Дороти Сэйерс и Чарльз Уильямс. Нам еще предстоит понять, как далеко зайдет эта тенденция, но сейчас мы видим все признаки того, что евангелизм начинает всерьез воспринимать потенциал литературы, ее способность обогащать, распространять и утверждать веру.
С 1985 года я веду в Оксфорде летние школы, собирающие большое количество американских евангеликов. На протяжении многих лет основной темой наших бесед был Льюис. Благодаря этим продолжавшимся более четверти века разговорам я пришел к собственным выводам относительно того, почему Льюис оказался столь по сердцу новому поколению евангельских христиан Америки: он обогащал веру, не разбавляя ее. Иными словами, евангелики обрели в Льюисе ключ к более глубокому видению христианской веры, возможность увлечь и ум, и чувства, и воображение, не колебля при этом основ. Льюис дополняет основы христианства, не страгивая их с места. Для этого требуется выборочное чтение Льюиса, но большой проблемы в том никто не видит. Льюис соответствует основным концепциям евангеликов и он беспощадно разбирает слабости любой веры. Многие молодые евангелики подтверждают, что чтение Льюиса укрепило их приверженность вере.
Но некоторые протестантские фундаменталисты в Соединенных Штатах по-прежнему считали Льюиса опасным еретиком. Обличительный тон этих критиков Льюиса прекрасно передает такой текст:
К. С. Льюис — мошенник, извративший Евангелие Иисуса Христа, тысячи жертв он завел в адский огонь своим бесовским учением. Льюис допускал в своей речи богохульства, писал похотливые побасенки и часто напивался вместе со своими студентами
[778].
Другие фундаменталисты утверждали, что увлечение современных евангеликов Льюисом само по себе свидетельствует о том, что евангелики сбились с пути и забыли свое первородство
[779]. Хотя это — точка зрения меньшинства, она напоминает о том, что часть старшего поколения евангеликов тревожилась о правильности траектории этого движения в Америке в последнее время. Но богословские вопросы тут отступают на второй план: многие полагают, что на самом деле спор идет о власти и влиянии. Льюис потеснил кое-кого из тех, кто считал себя безусловным авторитетом в американском евангелическом движении.
Льюис как веха в истории литературы
Сейчас наибольшую аудиторию, и среди обычных читателей, и особенно в христианских кругах США, привлекают художественные произведения Льюиса, и в первую очередь «Хроники Нарнии». Сбылось предсказание, сделанное Чэдом Уолшем в 1965 году о возможной привлекательности Льюиса для будущих поколений. Теперь Льюис считается одним из лучших авторов фэнтези, наряду (а для многих и выше) с Дж. М. Барри, Фрэнком Баумом, Льюисом Кэрролом, Нейлом Гейманом, Кеннетом Грэмом, Редьярдом Киплингом, Мадлен Л’Энгл, Урсулой Ле Гуин, Терри Пратчеттом, Филипом Пулманом, Дж. К. Роулинг и Дж. Р. Р. Толкином.
Литературный жанр фэнтези не закреплен за какой-то конкретной идеологией. Его можно использовать для распространения — или для опровержения — как светского гуманизма, так и христианства. Секулярный гуманист, современный английский автор фэнтези Филип Пулман ненавидит Льюиса до такой степени, что недавно обнародовал желание «выкопать его и побить камнями»
[780]. Хотя подобная мысль большинству людей покажется малость странной и зловещей, но она вполне соответствует той «яростной богословской ненависти», по выражению одного критика, что Пулман проявляет по отношению ко всем, с кем он не согласен
[781].
На самом деле, трилогия Пулмана «Темные начала» вовсе не сбрасывает Льюиса со счетов, а явно признает в Льюисе выразителя той позиции, с которой Пулман намерен бороться ни на жизнь, а на смерть. Чем больше Пулман критикует Льюиса, тем очевиднее он признает его культурную роль. В итоге сама привлекательность Пулмана для читателей оказывается паразитической, он полностью зависит от того культурного влияния Нарнии, которое пытается ниспровергнуть. Недавние исследования подтвердили, что Пулман «отдает своего рода извращенную дань своему предшественнику, умышленно выстраивая некую анти-Нарнию, светскую и гуманистическую альтернативу христианскому фэнтези Льюиса»
[782].
Литературоведы объясняют, как Пулман во многих аспектах продолжает Льюиса — например, он также подчеркивает важность сюжета, он сходно описывает творческий процесс, он зачарован мистическим измерением некоторых литературных произведений, и ему тоже присущ «в высшей степени романтический взгляд на воображение»
[783]. Парадоксально — самый жестокий критик Льюиса оказался одним из главных доказательств нынешнего его влияния и значимости.
Невозможно усомниться в современном статусе Льюиса как художественного и религиозного автора. Его книги с начала 1990-х годов попадают в списки религиозных бестселлеров светских книжных магазинов и остаются в верхних строках рейтинга поныне. С выходом на экраны в 1994 году голливудской версии «Страны теней» с Энтони Хопкинсом и Деброй Уингер в главных ролях возник интерес и к Льюису — живому человеку, что опять-таки способствовало подъему продаж.
К столетию со дня рождения Льюиса (1998) было уже очевидно, что он не только вернулся, но и достиг новых высот влияния. К примеру, почта Великобритании выпустила серию сувенирных марок с персонажами Нарнии. В 2011 году почта выпустила еще одну серию из восьми марок с волшебными персонажами британской литературы. Двое из восьми персонажей нарнийцы: Аслан и Белая Колдунья
[784].
