Группа, сложившаяся вокруг Льюиса и Толкина, главным образом выполняла роль «друзей-критиков», обсуждая будущие книги в процессе их становления. Но это не была в строгом смысле слова группа сотрудников. Все по очереди слушали, как автор читает вслух, делали замечания и что-то советовали, но не планировали. Единственное очевидное исключение — сборник эссе в память Чарльза Уильямса. Но и этот проект был инициативой Льюиса, и Льюис им руководил. Важно также отметить, что в сборнике участвовало кроме Льюиса всего четверо инклингов и один автор со стороны — Дороти Сэйерс (1893–1957). (Поскольку сборник эссе приобрел большую известность, сложилось мнение, будто Сэйерс тоже принадлежала к числу инклингов, но это неверно.)
Две принципиальные ошибки может допустить человек, изучающий жизнь Льюиса, когда дело доходит до «Инклингов»: с одной стороны, задним числом приписать этому кружку такое внутреннее единство и такую значимость, какими он в ту пору не обладал, а с другой — решить, что к нему сводятся все литературные связи и влияния, касающиеся Льюиса.
Льюис принадлежал большому писательскому сообществу, выходившему далеко за пределы круга инклингов, и это сообщество еще более расширилось после 1947 года — в этот период инклинги продолжали встречаться, но уже не занимались собственно литературой. Широкое сообщество компенсировало один из очевидных инклинговских пробелов: среди них не было женщин. В историческом контексте это понятно, в 1930-е годы Оксфордский университет оставался преимущественно мужским институтом, и хотя здесь и появились первые преподавательницы, им отводились специальные женские колледжи — Сент-Хильдас, Сомервилл и Леди-Маргарет-Холл (действие детективного романа Дороти Сэейрс «Встреча выпускников» (Gaudy Night, 1935)
[404] происходит в вымышленном женском колледже и в нем вполне очевидно проступает тогдашнее общеуниверситетское отношение к «ученым дамам»).
Но здесь мы должны затронуть и более глубокую проблему: позиция Льюиса по отношению к женщинам в современном мире показалась бы неоднозначной. Его позднейшие труды, в особенности «Любовь» (1960), передают убеждение, что мужские виды дружбы принципиально отличаются от женских, а потому вполне допустимо предположить, что сугубо мужской состав инклингов был не случайным, а осознанным выбором.
С другой стороны, Льюис дружил со многими выдающимися писательницами — Кэтрин Фаррер, Рут Риттер, сестрой Пенелопой
[405] и Дороти Сэйерс. Его письмо Джанет Спенс, преподавательнице английского языка и литературы в Леди-Маргарет-Холл, содержит тщательный разбор ее работы «Спенсер: Королева фей» (1934), в том числе и глубокие ученые замечания, что лишний раз свидетельствует о том, что в умном разговоре Льюис обращал большое внимание на эрудицию собеседника и очень малое — на его пол
[406].
Существовало четкое разграничение — и со временем оно сделалось источником раздора — между теми инклингами, кто писал, и теми, кто всего лишь разбирал чужие работы. И не все члены являлись на все встречи. Хотя на протяжении всей истории клуба в нем числилось девятнадцать членов (исключительно мужчины)
[407], нередко серьезная беседа о литературе происходила всего лишь между полудюжиной гостей, собиравшихся в комнатах Льюиса в Магдален-колледже после ужина по четвергам.
Сохранился целый ряд отчетов об этих встречах за 1930-е годы, в них неизменно подчеркивается неформальный и живой характер общения. Когда эти пять-шесть человек приходили к Льюису, Уорни заваривал крепкий чай, раскуривались трубки и хозяин задавал вопрос: собирается ли кто-нибудь почитать что-то новое. Ни о каких раздаточных материалах речи не было, похоже, никто не продумывал заранее «план мероприятия». Инклинги читали друг другу вслух свои сочинения по мере готовности и выслушивали замечания и советы. Это вызывало иногда некоторые затруднения среди участников, например, поскольку Толкин плохо читал вслух (возможно, потому-то и его университетские лекции не собирали большую аудиторию). Проблема разрешилась со временем, когда Толкин стал брать с собой сына: Кристофер читал произведения отца внятным и приятным голосом.
Эти вечерние собрания по четвергам дополнялись выпивкой по вторникам во время обеда в «Кроличьей» — гостиной для частной компании в задней части «Орла и ребенка» (паба, который инклинги прозвали «Птичка и дитя») в Сент-Джайлсе. Это помещение предоставлял им владелец паба Чарльз Блэкгроув. Дневные встречи по вторникам явно предназначались главным образом для общения, а не для разговоров о литературе. Время от времени, особенно летом, предпринимались вылазки в другие пабы, например, в «Форель» на берегу реки в Годстоу к северу от Оксфорда.
В 1930-е годы и вопроса не возникало о том, кто составляет ядро этой группы. Инклинги были планетами (строго мужского пола), вращавшимися вокруг двойного солнца, Льюиса и Толкина (последнего часто именовали «Толлерс»). Ни один из этой пары не господствовал в кружке и не управлял им, так что нельзя сказать, чтобы они имели какие-то права собственности на состояние и функционирование группы, но существовал молчаливый и не оспариваемый консенсус, который укреплялся по мере того как возрастала и литературная репутация «двойного солнца»: эти двое и составляют естественный центр группы.
Как сам Льюис указывает в эссе 1944 года «Внутренний круг», в любой группе возникает опасность превращения во «внутренний круг», то есть в «очень важных персон» или «тех, кто в курсе». Удалось ли инклингам избежать этой западни? Кое-кто подозревал, что не удалось. И одно событие в особенности склоняет весы в сторону этого подозрения.
Раз в пять лет Оксфордский университет избирает «профессора поэзии». Хотя иногда это звание доставалось действительно выдающимся поэтам — например, Мэтью Арнолду — в ту пору решение определялось главным образом внутриуниверситетской «политикой», а не талантами поэтов. «Истеблишмент» в тот раз наметил в качестве «профессора поэзии» сэра Эдмунда Чэмберса. Один из инклингов счел такой выбор абсурдным. Адам Фокс (1883–1977) однажды утром, завтракая в Магдален-колледже, заявил, что даже он — более достойный кандидат. Это был риторический жест, а не реальное предложение: Фокс вовсе не писал стихов и желал всего лишь выразить свое негативное отношения к Чэмберсу, а не составить ему конкуренцию. Но по причинам, которые так и остались неизвестными, Льюис принял это экстравагантное предложение всерьез. Имя Фокса по рекомендации Льюиса и Толкина появилось в списке из трех кандидатов. Льюис развернул агрессивную кампанию поддержки Фокса. И в итоге Льюис и его круг добились избрания своего ставленника. Толкин рассматривал это как славную победу инклингов. «Наш литературный клуб практикующих поэтов», писал он, восторжествовал над силами истеблишмента и власти
[408].
