Еще одна повседневная проблема связана с тем, что люди берут домой свою офисную работу. В ходе двух государственных исследований, проведенных в США и в Канаде, было установлено, что подавляющее большинство профессиональных сотрудников в обеих странах после окончания рабочего дня берут свою работу на дом, чтобы завершить дела
[207]. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы догадаться, что они делают дома: поиск в Интернете и электронная почта находятся во главе списка. Эти исследования также показывают, что пользователи смартфонов как будто не выносят расставания со своим девайсом. В другом исследовании, включавшем 3600 молодых людей в возрасте от восемнадцати до тридцати лет из 18 стран, было установлено, что трое из четырех проверяют свои мобильные телефоны в постели, более трети делает это в ванной, около половины – во время еды, и наконец, четверо из десяти признаются, что испытывают беспокойство, если они разлучаются со своим телефоном
[208]. Исследование Банка Америки показало, что 47 % взрослых людей в США не могут провести даже один день без смартфона
[209]. И это взрослые люди! Болезненное пристрастие к сетевым многопользовательским играм в Интернете было включено в приложение к новому пятому изданию «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам»: незаменимого пособия для диагностики специфических синдромов расстройства психики. Вероятно, когда дело дойдет до выпуска шестого издания, на смену игромании придет болезненное пристрастие к смартфонам.
И наконец, вспомните свой отпуск до появления смартфонов; сколько раз вы беспокоились о сотнях электронных писем, которые будут дожидаться вашего возвращения домой? Вероятно, вы даже испытывали желание посетить интернет-кафе, войти в свою электронную почту и проверить сообщения где-то в середине поездки. Теперь восемь из десяти владельцев смартфонов берут их с собой во время отпуска и часто проверяют свою почту в любое время суток
[210].
Ожидания
Областью, попадающей под мощное влияние технологий, являются и наши ожидания, связанные с поведением других людей и с нашим собственным поведением. Один из первых примеров – это стационарный телефон. После успешной телефонизации, когда эта новинка стала привычным средством общения между членами семьи и друзьями, наши ожидания были понятными: если после нескольких гудков никто не отвечал на звонок, мы понимали, что нужно перезвонить попозже. Когда появились автоответчики, ожидания заключались в том, что сообщение, записанное в дневное время, с большой вероятностью будет услышано, когда адресат вернется домой (исходя из предположения, что он проверяет автоответчик и слушает записанные сообщения), а затем он сам позвонит нам в конце дня или на следующий день, если уже поздно. Потом автоответчик переместился в киберпространство в виде голосовой почты: теперь вам нужно было ввести особое сочетание клавиш, чтобы прослушать сообщения. Система голосовой почты не обязательно извещала о поступлении новых сообщений, если на телефоне не было мигающей лампочки, сообщающей об этом, поэтому вам приходилось периодически проверять ее (впоследствии эта функция стала автоматической). Такая система была довольно простой и цивилизованной, и наши ожидания имели определенные границы.
С пришествием смартфонов наши ожидания изменились. Теперь фразы вроде «Извини, меня не было дома» или «У меня не было возможности проверить сообщения» уже не могли служить оправданием: иконка на экране указывала на пропущенный звонок или голосовое сообщение. Теперь мы чувствовали себя вынужденными немедленно отвечать на звонки или реагировать на голосовые сообщения, независимо от обстоятельств. Телефонный звонок во время обеда заставляет вашего спутника смущенно пробормотать «Извини, я должен ответить на этот звонок». Еще не так давно, если вы слышали чье-то бормотание в кабинке общественного туалета, то полагали, что человек говорит сам с собой или, в крайнем случае, что у него психические проблемы. Теперь можно слышать, как люди разговаривают по телефону в туалете, в церкви и в любом другом месте, какое только можно представить.
Радикальная перемена наших ожиданий распространилась на все виды общения. Если сразу же не ответить на текстовое сообщение, вы можете предположить, что «она разозлится на меня». Если мы комментируем чей-то пост в Facebook и этот человек не отвечает мгновенно или, по крайней мере, не ставит «лайк» под нашим комментарием, мы обижаемся и чувствуем, что нашим мнением пренебрегают. По мере того, как большая часть нашего личного общения переносится из реального мира в виртуальный, возникает все большая вероятность того, что другие люди не будут удовлетворять наши ожидания. И это относится не только к личному общению. На работе мы ожидаем, что ответ на наши электронные сообщения должен быть незамедлительным. Эти ожидания растут, если мы одновременно обмениваемся электронными сообщениями с несколькими людьми. К примеру, если ваш менеджер делает групповую рассылку, счетчик начинает тикать сразу же после первой реакции; если вы не встроитесь в цепочку ответов, это значит, что вы не соответствуете новым нормам мгновенной коммуникации. Не имеет значения, что вы энергично трудитесь над проектом для этого самого начальника; он ожидает, что вы немедленно прекратите работу и ответите ему, чтобы не выглядеть расхлябанным. Разумеется, все это становится помехой на пути ваших размышлений. Именно поэтому, как упоминалось ранее при обсуждении целевой интерференции на рабочем месте, почти половина сотрудников незамедлительно отвечают на электронные письма, а затем тратят еще от десяти до пятнадцати минут, чтобы вернуться к прерванной работе
[211].
Это звучит забавно, но первых телезрителей предупреждали о том, что телепрограммы могут привести к чрезмерному возбуждению нервной системы, а теперь мы осознанно добавляем другие средства коммуникации с целью избежать «недостаточной стимуляции нервной системы».
По сути дела, теперь, если речь идет об электронной коммуникации, мы круглосуточно находимся на рабочем месте. И, как говорилось раньше, даже отпуск не спасает нас от режима «всегда на связи, всегда доступен».
