Дермот похлопал его по спине.
– Вот теперь я вижу перед собой настоящего героя, – сказал он.
Глава четырнадцатая
Лиззи Хэллим и ее мать катили по Лондону на север в наемном экипаже. Лиззи сияла от волнения и радости. Им предстояло встретиться с Джеем и вместе осмотреть дом.
– Сэр Джордж, несомненно, изменил свое отношение к нам в лучшую сторону, – вещала леди Хэллим. – Привез нас в Лондон, планирует устроить пышную свадьбу, а теперь даже готов оплатить аренду дома в столице, где ты поселишься с мужем.
– Думаю, это леди Джеймиссон уговорила его сменить гнев на милость, – вставила реплику Лиззи. – Но пока только в мелочах. Он по-прежнему не желает отдавать Джею в собственность сахарную плантацию на Барбадосе.
– И все-таки Алисия очень умная женщина, – сказала леди Хэллим. – Согласись, удивительно, как она сумела умиротворить его даже после той совершенно ужасной ссоры в день рождения Джея.
– Возможно, сэр Джордж принадлежит к тому типу людей, кто быстро забывают о ссорах.
– Прежде за ним такой черты характера не замечалось, если только ему это не было выгодно. Остается только догадываться о его мотивах на сей раз. Ему ничего от тебя не требуется, как считаешь? – Лиззи рассмеялась.
– А что я могу ему дать? Вероятно, он просто хочет, чтобы его сын был счастлив.
– Уверена, ты так или иначе будешь с ним счастлива. Кстати, вот мы и приехали.
Экипаж остановился на Чепел-стрит – тихой улице с двумя рядами элегантных домов в Холборне, – не столь фешенебельном районе, как Мэйфер или Вестминстер, но и менее дорогом. Лиззи вышла из кареты и посмотрела на дом номер двенадцать. Он сразу пришелся ей по душе. Четыре этажа плюс подвал. Окна высокие и изящные. Однако в двух окнах оказались выбиты стекла, и цифра 45 была неряшливо выведена на покрытой черной глянцевой краской входной двери. Лиззи не успела отпустить своего комментария по этому поводу, как подъехал другой экипаж и из него проворно выпрыгнул Джей.
Он надел ярко-синий костюм с позолоченными пуговицами и синий галстук, очень подходивший к его светлой шевелюре. Джей поцеловал Лиззи в губы. Поцелуй вышел сдержанным, поскольку они находились в общественном месте, но ей он понравился, позволяя позже рассчитывать на большее. Джей помог своей матери спуститься по ступенькам кареты, а потом постучал в дверь дома.
– Владелец – коммерсант, занимающийся импортом бренди и на целый год уехавший во Францию, – пояснил он, пока они ждали.
Пожилой смотритель дома открыл им дверь.
– Кто выбил стекла? – сразу же потребовал ответа Джей.
– Шляпники, вот кто, – ответил мужчина, когда они входили внутрь.
Лиззи читала в газетах, что изготовители шляп устроили забастовку совместно с портными и точильщиками.
– Не представляю, каким надо быть отъявленным идиотом, чтобы думать, будто можно чего-то добиться, круша стекла в окнах домов респектабельных людей, – заметил Джей.
– Почему они бастуют? – спросила Лиззи.
Ответил смотритель:
– Добиваются повышения жалованья, мисс, и их трудно винить за это, если четырехпенсовая буханка хлеба стоит нынче восемь пенсов и фартинг. Как иначе им прокормить свои семьи?
– Малевать цифру 45 на каждой двери в Лондоне – не способ улучшить свою жизнь, – резко возразил Джей. – Будьте любезны, покажите нам дом.
Лиззи заинтересовало значение именно этой цифры, но в данный момент ее внимание было сосредоточено на доме. Она в легком возбуждении прошлась по комнатам, отдергивая портьеры и открывая окна. Меблировка была новой и дорогой. Гостиная представляла собой обширное светлое помещение с тремя большими окнами с каждой стороны. В воздухе витал чуть заметный запах плесени, свойственный необитаемым домам, но требовалась лишь тщательная уборка, немного краски и запас постельного белья, чтобы сделать свою жизнь здесь вполне комфортабельной.
Лиззи и Джей далеко опередили своих матерей и старого управляющего. Добравшись до верхнего этажа, они оказались наедине друг с другом. Вошли в одну из нескольких крохотных спален, предназначавшихся для прислуги. Лиззи тут же обвила шею Джея и поспешила поцеловать его. В их распоряжении было чуть больше минуты. Она взяла его за руки и приложила ладони к своей груди. Он принялся нежно поглаживать ее.
– Ласкай меня грубее, – прошептала она в паузе между поцелуями.
Ей хотелось продолжать ощущать на себе его прикосновения, когда они разомкнут объятия. Соски набрякли, и он мог нащупать их кончиками пальцев даже сквозь плотную ткань платья.
– Ущипни их, – попросила она, и когда он это сделал, она испытала одновременно и боль и наслаждение, тихо охнув.
На лестнице раздались приближавшиеся шаги, и они отстранились друг от друга, тяжело дыша.
Лиззи повернулась и выглянула в маленькое окошко мансарды, восстанавливая дыхание. Внизу располагался удлиненной формы сад позади дома. Смотритель показывал двум мамашам все четыре небольших спальни.
– В чем значение числа 45? – спросила она.
– Все пошло от этого изменника Джона Уилкса, – ответил Джей. – Он прежде издавал в Лондоне журнал под названием «Северный британец», и правительство обвинило его в злостной клевете в сорок пятом номере издания, где он дошел до того, что почти прямо назвал короля лжецом. Ему тогда пришлось бежать в Париж, но теперь он вернулся, чтобы сеять новую смуту среди невежественного простонародья.
– Правда ли, что хлеб стал слишком дорог для людей?
– Нехватка зерна ощущается по всей Европе, вот почему хлеб неизбежно подорожал. А рост безработицы вызван бойкотом, наложенным американцами на товары из Британии.
Она повернулась к Джею лицом.
– Мне кажется, подобные объяснения могут служить очень слабым утешением для шляпников и портных.
Он нахмурился. Ему, по всей видимости, не нравились ее симпатии к недовольным бунтовщикам.
– Не уверен, что ты в полной мере осознаешь всю опасность своих рассуждений о гражданских свободах, – сказал он.
– Я же, напротив, вполне уверена в правильности своей точки зрения.
– К примеру, производители рома в Бостоне настаивают на своей свободе покупать нужную им сахарную патоку там, где им удобно. Но закон четко обязывает их приобретать ее только на британских плантациях. Как раз на таких, как наша, между прочим. Дай им свободу, и они станут приобретать патоку дешевле. У тех же французов. И тогда мы не сможем себе позволить жить в таком доме.
– Понятно.
Это нисколько не оправдывает создавшегося положения, подумала Лиззи, но решила не высказывать своей мысли вслух.
– Любой сброд может пожелать свободы. От шахтеров в Шотландии до негров на Барбадосе. Но только богу было угодно предоставить людям, подобным мне, власть над толпой рядовых обывателей.
