И в его утверждении заключалась значительная доля истины.
– Но неужели ты никогда не задумывался о причинах? – спросила она.
– Какие причины ты имеешь в виду?
– Почему бог дал именно тебе власть над шахтерами и неграми на плантации?
Он раздраженно помотал головой, и она поняла, что снова переступила границу дозволенного.
– Не думаю, что женщины способны разбираться в такого рода вопросах, – заявил он. Она взяла его за руку.
– Я влюбилась в этот дом, Джей, – призналась она в попытке успокоить его. Она действительно продолжала ощущать легкую боль в сосках, оставленную его пальцами. Ей пришлось понизить голос почти до шепота: – Мне не терпится скорее переехать сюда с тобой, чтобы каждую ночь спать вместе.
– Я тоже, – отозвался он с улыбкой.
В комнату к ним вошли леди Хэллим и леди Джеймиссон. Взгляд матери Лиззи сразу же уперся в грудь дочери, и она поняла, что соски ее грудей слишком откровенно натянули ткань платья. Мама, разумеется, догадалась о происходящем здесь минуту назад. Она неодобрительно насупилась. Для Лиззи это не имело никакого значения. Она скоро станет замужней женщиной.
– Что скажешь, Лиззи? Тебе нравится дом? – поинтересовалась Алисия.
– Я его просто обожаю.
– Тогда он окажется в твоем распоряжении.
Лиззи просияла, а Джей незаметно пожал ее руку.
Мать Лиззи сказала:
– Сэр Джордж настолько добр, что я даже не знаю, как выразить ему нашу благодарность.
– Благодарите мою маму, – усмехнулся Джей. – Только она в состоянии заставить отца вести себя столь достойно.
Алисия бросила на него взгляд, в котором сквозил упрек, но Лиззи заметила, что на самом деле слова сына не вызывали у нее сколько-нибудь искренних возражений. Они с Джеем были крепко привязаны друг к другу – в этом не приходилось сомневаться. Почувствовав укол ревности, Лиззи пришлось мысленно назвать себя дурочкой. Разве мог Джей не вызывать в ком-то симпатий?
Они покинули комнату. Смотритель дожидался в коридоре. Джей обратился к нему:
– Я встречусь с поверенным в делах владельца дома уже завтра, и мы составим текст договора аренды.
– Очень хорошо, сэр.
Когда они спускались по лестнице, Лиззи кое о чем внезапно вспомнила.
– О, я просто должна показать тебе это! – сказала она Джею.
Рекламную листовку она подобрала на улице и специально сохранила для него, а сейчас достала из кармана и дала прочитать. Текст гласил:
«Под вывеской “Пеликана”
близ Шадвелла!
Вниманию джентльменов и любителей состязаний
Большой спортивный день!
Бешеный бык будет пущен по кругу посреди фейерверка, преследуемый собаками
Сражение между двумя бойцовыми петухами из Вестминстера и такой же парой из Ист-Чипа.
Приз – пять фунтов.
Традиционная схватка на дубинках между семью женщинами
И
Впервые состоится поединок за двадцать фунтов призовых!
Рес Прис, Валлийская Гора
Против
Мака Макэша, Шахтера-Убийцы
В ближайшую субботу. Начало ровно в три часа пополудни».
– Как думаешь? – нетерпеливо спросила Лиззи. – Это ведь непременно должен быть Малакай Макэш из Хьюка, верно?
– Стало быть, вот в кого он превратился, – хмыкнул Джей. – Дерется на публике за деньги. По-моему, ему гораздо лучше было трудиться на шахте моего отца.
– А я никогда еще не бывала на призовых поединках, – сказала Лиззи с огорчением.
Джей рассмеялся.
– С какой стати тебе на них бывать? Там вовсе не место для леди.
– Как и в угольной шахте, но ты все же позволил мне спуститься в нее.
– Да уж, позволил. И ты чуть не погибла при взрыве газа.
– А я-то надеялась, ты воспользуешься шансом устроить для меня новое увлекательное приключение!
Мать услышала последнюю фразу и встрепенулась.
– О чем это вы? Какое еще приключение?
– Я хочу, чтобы Джей взял меня с собой посмотреть призовой бой, – ответила Лиззи.
– Не смеши меня, – презрительно отмахнулась леди Хэллим.
Лиззи пережила глубокое разочарование. Отвага и дерзость Джея теперь куда-то улетучились. Но она не позволит этому нарушить свои планы. Если он не возьмет ее с собой, она отправится туда одна.
* * *
Лиззи поправила под шляпой парик и посмотрела в зеркало. На нее смотрел молодой человек. Ее обычный секрет заключался в применении тонкого слоя сажи, наложенного на щеки и меняющего оттенок кожи. То же самое она проделала на подбородке и чуть ниже, на верхней губе, придав себе вид юноши, но уже начавшего бриться.
С телом обстояло намного проще. Тяжелый и плотный жилет совершенно сглаживал ее груди, а полы пальто скрывали округлые женские формы сзади. Высокие сапоги для верховой езды заканчивались выше колен и делали ее лодыжки неотличимыми от мужских. Парик и чисто мужская треуголка довершали иллюзорный образ.
Она открыла дверь своей спальни. Вместе с матерью они нашли временное пристанище в небольшом флигеле на территории, окружавшей особняк сэра Джорджа на Гровнор-сквер. Мама как раз улеглась вздремнуть после обеда. Лиззи прислушалась, не раздадутся ли поблизости шаги кого-то из многочисленной прислуги сэра Джорджа, но в домике стояла полная тишина. Она легкой поступью сбежала вниз по лестнице и выскользнула через калитку в переулок, протянувшийся вдоль задней стены особняка.
Стоял холодный, но солнечный день, предвещавший скорый конец зимы. Выйдя на улицу, она напомнила себе, что должна имитировать походку мужчины, удлинив шаг, размахивая руками и добавив немного развязной непринужденности, словно весь тротуар принадлежал ей одной, и никому не было дозволено вставать у нее на пути.
Конечно же, она не смогла бы выдержать такую походку до самого Шадвелла, находившегося в противоположном, восточном конце города. И подала знак носильщикам паланкина, не забыв поднять руку резким командным жестом, а не махать просительно ладонью, как поступали в таких случаях дамы. Когда носильщики остановились и опустили паланкин на мостовую, она прочистила горло и смачно сплюнула в сточную канаву, произнеся по возможности басовитее:
– Доставьте меня срочно в таверну «Пеликан». И поосторожнее на перекрестках.
Ее отнесли в самую отдаленную восточную часть Лондона, где ей когда-либо приходилось бывать прежде. Улицы постепенно становились у́же, дома меньше и грязнее. Вскоре она оказалась в прибрежной полосе среди отсыревших навеки трущоб, замусоренных берегов реки, покосившихся верфей, небрежно сколоченных сараев для лодок, хранилищ древесины за высокими заборами и странного вида других складских помещений с цепями вместо замков на дверях. Высадили ее перед большой, располагавшейся на берегу таверной с грубо выполненным изображением пеликана на деревянной вывеске. Двор перед ней заполняла густая и шумная толпа возбужденных людей. Она различала работяг в тяжелых башмаках и с шарфами, обмотанными вокруг горла, своего рода джентльменов в непременных жилетах, женщин из низов общества, носивших шали и сабо. Несколько представительниц прекрасного пола щедро размалевали лица пудрой и помадой, выставив бюсты в глубоких вырезах платьев. Лиззи поняла, что это обычные проститутки. Женщин, кого ее мама смогла бы отнести к классу «достойных», не попадалось вообще.
