Когда по краям портьер на окнах стали видны первые признаки рассвета, она поднялась. Ее преисполнила решимость немедленно начать наконец сборы к отъезду, и она приказала слугам складывать в заготовленные водонепроницаемые сундуки полученные к свадьбе подарки: скатерти, столовые приборы, посуду из стекла и фарфора, как и остальные кухонные принадлежности вплоть до ножей.
Джей проснулся в дурном настроении и с болью во всем теле. Уже за завтраком он выпил большой бокал бренди и отправился в расположение своего полка. Мать Лиззи, все еще продолжавшая занимать гостевую часть дома Джеймиссонов, навестила дочь вскоре после его ухода. Они вдвоем поднялись в спальню и занялись упаковкой чулок, нижних юбок и платков Лиззи.
– На каком корабле вы отплывете? – спросила мать.
– Он называется «Бутон розы». Одно из судов флотилии Джеймиссонов.
– А когда окажетесь в Виргинии, как доберетесь до плантации?
– Океанские корабли имеют возможность подниматься вверх по течению реки Раппаханнок до самого Фредериксберга, откуда остается всего десять миль до Мокджек Холла. – Лиззи понимала, насколько маму волновало предстоявшее дочери долгое морское плавание. – Но не стоит так тревожиться за меня. Пираты перестали быть серьезной угрозой.
– Тебе необходимо захватить с собой бочонок с личным запасом питьевой воды и хранить его в своей каюте, ни в коем случае не делясь с экипажем. Я соберу для тебя всевозможные снадобья от морской болезни.
– Спасибо, мама.
Действительно, оказавшись в тесном помещении на корабле, питаясь лежалыми продуктами и употребляя несвежую воду, Лиззи больше следовало опасаться подцепить какой-то недуг, чем подвергнуться нападению пиратов.
– Сколько времени потребуется на морское путешествие?
– Шесть или семь недель.
Но Лиззи знала, что называла минимальный срок. Стоило кораблю сбиться с курса, и плавание продлилось бы целых три месяца. Тогда вероятность заболеть многократно увеличивалась. Но ведь они с Джеем были молоды, сильны, здоровы. Им удастся без проблем справиться с любым заболеванием. А насколько увлекательным приключением обещало стать плавание в Америку!
Ей не терпелось скорее попасть туда. Совершенно новый для нее континент! Там все будет другое: птицы, деревья, пища, воздух, сами люди. Каждый раз при мысли об этом она переживала радостный трепет.
В Лондоне она прожила уже четыре месяца, и с каждым днем город нравился ей все меньше и меньше. Так называемое утонченное светское общество наводило на нее смертную скуку. Они с Джеем часто ужинали в компании других офицеров и их жен, но темой разговоров мужчин неизменно становились азартные игры и некомпетентность генералов, а женщины с интересом обсуждали лишь новые шляпки и поведение своей прислуги. Лиззи пустые разговоры казались напрасной тратой времени, и она почти не участвовала в них, но если решалась высказать свое мнение, то чаще всего приводила остальных в неловкое смущение, граничившее с изумлением.
Один или два раза в неделю их приглашали отужинать на Гровнор-сквер.
– Как я полагаю, ты будешь только рада вернуться в особняк Хай Глен? – спросила Лиззи у матери.
Та кивнула.
– Джеймиссоны очень добры ко мне, но я скучаю по дому, каким бы скромным в сравнении с их дворцом он ни был.
Лиззи занималась укладкой в багаж любимых книг – «Робинзон Крузо», «Том Джонс», «Родерик Рэндом (все это были романы о приключениях), когда постучал лакей и сообщил, что внизу ее ждет Каспар Гордонсон.
Лиззи пришлось попросить слугу повторить имя. Ей с трудом верилось, что Гордонсон осмелился нанести визит кому-то из членов семьи Джеймиссон. Она знала: ей следует отказаться от встречи с ним. Он поддерживал и даже вдохновлял забастовку, наносившую немалый урон интересам компании ее тестя. Но любопытство возобладало над доводами разума, и она велела лакею проводить посетителя в гостиную.
Однако же она не намеревалась делать вид, будто его приход ей приятен.
– Вы причинили всем много неприятностей, – заявила она, войдя в комнату, где он ее ждал.
К ее удивлению, она увидела перед собой не агрессивного и грубоватого всезнайку, каким он ей рисовался прежде, а несколько неряшливого, близорукого мужчину с тонким и пронзительным голосом, манерами напоминавшего рассеянного школьного учителя.
– Примите мои заверения, что причиненные мной проблемы не входили в мои первоначальные намерения, – отозвался он. – Хотя… Быть может, и входили… Но я не сделал ничего, чтобы создать трудности для вас лично.
– Для чего вы здесь? Будь мой муж дома, он наверняка вышвырнул бы вас за дверь немедленно.
– Маку Макэшу предъявили обвинения на основании закона о подавлении бунтов и посадили в Ньюгейтскую тюрьму. Через три недели он предстанет перед судом в Олд Бейли. А вменяемые ему преступления караются повешением.
Напоминание об этом стало для Лиззи болезненным ударом, но она сумела скрыть свои чувства.
– Я знаю, – холодно сказала она. – Такая трагедия. Он совсем еще молод. Долгая жизнь ожидала его впереди.
– Вы должны ощущать некоторую долю вины за случившееся с ним, – сказал Гордонсон.
– До чего же вы наглый болван! – взорвалась она. – Кто внушил Макэшу идею, что он свободный человек? Кто объяснил ему его права? Вы! И потому только вы и должны испытывать вину перед ним!
– Я ее испытываю и очень глубоко переживаю, – тихо признал он.
Лиззи это поразило. Она ожидала, что Гордонсон начнет горячо отрицать свою ответственность за судьбу Макэша. Его смирение заставило ее успокоиться. Слезы наворачивались ей на глаза, но она сдерживала их.
– Ему следовало оставаться в Шотландии.
– Вам наверняка известно, что казнят далеко не всех приговоренных к повешению, не так ли?
– Известно. – Разумеется, всегда оставалась какая-то крупица надежды. Она слегка взбодрилась. – Вы считаете, что Мак может рассчитывать на королевское помилование?
– Это будет зависеть от того, пожелает ли кто-либо вступиться за него. В нашей юридической системе судебные вердикты часто зависят от наличия или отсутствия у подсудимого влиятельных друзей. Я, конечно же, обращусь с просьбой сохранить ему жизнь, но мое обращение едва ли будет иметь хоть какой-то вес. Большинство судей откровенно ненавидят меня. Вот если бы в его защиту высказались вы…
– Я не могу пойти на это! – воскликнула она. – Мой муж выдвигает против Макэша обвинения. С моей стороны такой поступок станет прямым нарушением лояльности в отношении собственного супруга.
– Но вы способны спасти жизнь человеку.
– И одновременно я поставлю Джея в дурацкое положение!
– А вам не кажется, что Джей способен будет понять мотивы…
– Нет! Я доподлинно знаю, что не поймет. Как не понял бы ни один другой муж.
