– Лошадей разместили с максимальным комфортом, – заявил Джей удовлетворенным тоном.
И тут уж Лиззи позволила себе ироничную ремарку:
– Им уж точно лучше, чем ссыльным в трюме!
– О, кстати! Хорошо, что напомнила, – встрепенулся Джей. – Боун! Среди заключенных есть человек по имени Сидни Леннокс. Снимите с него кандалы и переведите в отдельную каюту, пожалуйста.
– Будет сделано, сэр.
– Каким образом там оказался Леннокс? – изумленно поинтересовалась Лиззи.
– Его осудили за скупку краденого. Но наша семья в прошлом прибегала к его услугам, и мы решили, что не можем сейчас бросить его на произвол судьбы. В общем трюме ему грозит смерть в пути.
– Но, Джей! – воскликнула Лиззи. – Он же очень скверный человек!
– Напротив. Он еще может быть нам очень полезен.
Лиззи отвернулась. Прежде ее только радовала мысль, что она навсегда распрощалась с Ленноксом, оставшимся в Англии. Какой неудачный оборот приняли события – он тоже попал в число ссыльных. Сумеет ли Джей когда-нибудь избавиться от дурного влияния этой зловещей личности?
Вмешался Боун:
– Прилив на глазах прибывает, мистер Джеймиссон. Наверняка капитану не терпится скорее поднять якорь.
– Что ж, передайте от меня привет капитану и распоряжение приступать к необходимым действиям.
Они поднялись по лестнице на верхнюю палубу.
Несколько минут спустя, когда Лиззи и Джей уже стояли на носу корабля, он начал медленно двигаться вдоль русла Темзы. Свежий вечерний бриз холодил Лиззи щеки. А когда даже купол собора Святого Павла скрылся из вида и потянулись одни только прибрежные склады, она спросила, ни к кому не обращаясь:
– Неужели мы никогда больше не вернемся в Лондон?
Часть III. Виргиния
Глава двадцать шестая
Мак лежал в трюме «Бутона розы», и его трясло от лихорадки. Он ощущал себя каким-то диким зверем: грязным, вонючим, почти голым, посаженным на цепь, и беспомощным. Он не мог встать во весь рост, но мозг его работал с поразительной ясностью. И Мак дал самому себе клятву никогда больше не допустить, чтобы кто-то посмел надеть на него железные оковы. Он будет драться, постарается сбежать, и пусть лучше его убьют, чем снова подвергнут подобному унижению.
С верхней палубы донесся крик, причем такой громкий и возбужденный, что проник даже в трюм:
– Дно на глубине тридцати пяти саженей, капитан! Песок и водоросли!
Экипаж встретил известие дружными радостными возгласами.
– Что такое сажень? – спросила Пег.
– Одна морская сажень равна шести футам толщи воды, – объяснил Мак с усталым облегчением. – Это значит, что мы приближаемся к земле.
А ему часто начинало казаться, что он не перенесет плавания. Двадцать пять приговоренных умерли в море. Но они вчетвером не голодали. Хотя Лиззи так больше и не появилась в трюме, она, по всей видимости, сдержала слово и обеспечила им в достаточном количестве еду и питьевую воду. Однако вода была несвежей, постоянная солонина и хлеб оказались слишком однообразной и нездоровой диетой, а потому все обитатели трюма страдали от странного заболевания, которое называли то «больничной лихорадкой», то «тюремной лихорадкой». Первым умер Полоумный Барни – старики не выдерживали тягот быстрее остальных.
Но болезнь стала не единственной причиной гибели людей. Пятеро скончались после особенно сильного шторма, когда беспомощных заключенных швыряло по всему трюму, и они невольно наносили друг другу и себе самим страшные раны своими же цепями.
Пег всегда отличалась худобой, но теперь выглядела так, словно была сложена из тонких палочек. Кора заметно постарела. Даже в полумраке Мак замечал, как у нее выпадают волосы, насколько осунулось лицо, а ее когда-то роскошное тело местами обвисло и покрылось язвами. Маку оставалось лишь радоваться, что они вообще остались в живых.
Чуть позже раздался новый крик:
– В восемнадцати саженях белый песок!
Затем осталось тринадцать саженей и слой раковин, а потом наконец:
– Ура! Вижу землю!
Несмотря на слабость, Маку очень хотелось бы подняться на верхнюю палубу. «Вот она, Америка, – подумал он. – Я пересек мир от одного края до другого и все еще жив. Скорее бы увидеть ее – Америку».
В ту ночь «Бутон розы» встал на якорь в совершенно спокойном месте. Моряк, принесший ссыльным порции солонины и пропахшую тухлятиной воду, был одним из редких членов экипажа, относившихся к страдальцам по-дружески. Звали его Эзикиел Белл. Он обладал каким-то скособоченным телом, где-то лишился уха, напрочь облысел, а на горле виднелся зоб размером с куриное яйцо, отчего и получил насмешливую кличку Красавчик Белл. Он сообщил, что они добрались до мыса Генри поблизости от города Хэмптон в штате Виргиния.
Весь следующий день судно так и оставалось на якорной стоянке. Мак злобился и гадал, в чем причина задержки. Кого-то явно отправили на берег для пополнения запасов продовольствия, потому что тем вечером с камбуза проник аппетитный аромат жарившегося на углях свежего мяса. Для заключенных он превратился в подлинную пытку, а у Мака даже начались желудочные спазмы.
– Мак, а что будет с нами, когда нас высадят в Виргинии? – спросила Пег.
– Нас продадут, и придется трудиться на тех, кто нас купит, – ответил он.
– Нас продадут всех вместе?
Мак знал, что такая вероятность ничтожна, но предпочел не упоминать об этом.
– Может быть, – сказал он. – Будем надеяться на лучшее.
Наступило молчание, пока Пег усваивала полученную информацию. Когда она заговорила снова, в ее голосе звучали испуганные нотки:
– Кто же нас купит?
– Фермеры, плантаторы, домашние хозяйки… Любой, кому нужна рабочая сила, и подешевле.
– Кому-нибудь можем понадобиться мы втроем.
Ха! Кто захочет купить бывшего шахтера и двух профессиональных воровок?
– Есть еще одна вероятность. Нас могут приобрести люди, живущие по соседству друг от друга.
– А какой работой нам придется заниматься?
– Всем, что нам велят делать хозяева. Наверное, трудиться в полях, убирать и наводить порядок в домах, строить что-нибудь…
– То есть мы станем практически рабами.
– Но только на семь лет.
– Целых семь лет, – огорченно протянула Пег. – Я уже стану совсем взрослой.
– А мне исполнится почти тридцать, – сказал Мак. Этот возраст представлялся ему чуть ли не пожилым.
– Нас будут бить?
Мак знал точно, что будут, но предпочел солгать:
– Нет, если мы станем усердно работать и держать рты на замке.
