Звук шагов по тротуару рядом с ней вывел Лин из оцепенения. Главное – не поддаваться сиренам сна. Она опять перевела взгляд на выход из здания и стала поджидать появления жильцов.
Была пятница, 22 декабря, последний день перед началом школьных каникул. Роксане Браке семнадцать лет, значит она учится в лицее и в конце концов должна выйти из дому.
Лин снова задумалась о муже, о том, каким образом она сообщила ему, что Сары больше нет, о том, что оставила его одного с кучей вопросов. Вероятно, скоро Жюлиан вернется на виллу – в подобной ситуации это настоящая катастрофа. Он потребует подробностей исчезновения их дочери, станет расспрашивать про Джинсона, про то, как прошли эти четыре года. Обнаружит в спальне ее чемоданы и поймет, что они больше не живут вместе. И что она ему расскажет?
Всему свое время. Она предпочла пока не думать об этом и сосредоточилась на здании. Оттуда выходили люди, закутанные в зимнюю одежду, в шапках, шарфах, теплых перчатках. Лин постаралась сосредоточиться на лицах, которые ей едва удавалось разглядеть, на походках. Она не располагала почти никакой информацией о Роксане, кроме сканированной фотографии, иллюстрирующей статью.
Впервые Лин отчетливо осознала, что это ее личное дело. Она выскочила из машины и вцепилась в запястье длинноволосого парня, который, разумеется, принял ее за сумасшедшую. Она снова заперлась в машине и постаралась взять себя в руки: ей любой ценой надо успокоиться, а главное, действовать более осторожно, если она не хочет испугать девушку.
В 7:22 из подъезда торопливо выскользнул хрупкий силуэт с перекинутой через плечо сумкой. Волна выбившихся из-под синей шапочки черных волос колыхалась на затылке и воротнике короткого пальто. Никакой возможности разглядеть лицо, но Лин не могла дать девушке уйти. На этот раз она повела себя более сдержанно, пересекла улицу, нагнала свою цель и окликнула девушку:
– Роксана Браке?
Та обернулась, не замедляя шага. Лин охватило смятение: девушка была поразительно красива, с миндалевидными глазами редкой, очень темной голубизны, как у Сары. Она даже представила себе Роксану блондинкой, без этой окраски, и на долю секунды задумалась, что могло подвигнуть такую юную женщину перекраситься в черный цвет.
– Да?
Романистка подошла поближе. Она оделась вполне нейтрально, на ней тоже была шапка – черная, – которая скрывала все волосы, и шарф. Ей следовало оставаться безликой и взвешивать каждое свое слово.
– Я несколько дней работаю на ассоциацию «Дороги надежды», ты ее, конечно, знаешь, я думаю?
Роксана замедлила шаг:
– Да, и что? Какие-то проблемы?
Девушка сразу встревожилась – нормальное поведение, учитывая время и место.
– Нет-нет, никаких проблем. Я понимаю, сейчас раннее утро, я появилась так неожиданно, мне надо задать тебе всего один вопросик, это не займет много времени. В начале месяца в городском журнале была статья. – Лин вытащила из кармана распечатку и протянула девушке. – Ты тут на фотографии, и я…
– Да какого черта? Оставьте меня в покое, о’кей?
Она ускорила шаг, Лин не отставала.
– Кто-то тебе это уже показывал, да? Темноволосый мужчина, лет сорока, около метра восьмидесяти?
– Да ну, псих какой-то. Они с моим отцом чуть не подрались.
Значит, Жюлиан приезжал. Лин чувствовала, что нужные ответы могут вот-вот слететь с губ девушки. Не раздумывая, она достала из бумажника банкноту в пятьдесят евро и вложила ее в руку Роксаны. Дешево, да действенно.
Немного поколебавшись, девушка сунула деньги в карман.
– Не в прошлые выходные, а в позапрошлые, я была у отца. В субботу утром мы ходили в магазин. Тип, о котором вы спрашиваете, черноволосый, ждал возле дома. Нервный такой. Когда мы подошли, она попытался со мной заговорить. Отец спросил, что ему надо, тогда тот мужик вытащил из кармана статью – точно как вы сейчас – и спросил меня, где я взяла шапку… Вот эту.
Она ткнула пальцем в бумагу с фотографией, а потом перешла на другую сторону.
Лин не отставала:
– И что ты ему ответила?
– Ничего. Вмешался отец, он велел мне идти домой. Я так и сделала. А они стали громко ругаться между собой, я же вам сказала, даже чуть не подрались. После перепалки, которая длилась пару минут, тот тип наконец ушел.
– И ты больше его никогда не видела.
– Нет. Понятия не имею, кто это. Отец сказал, какой-то псих, и больше мы про него не вспоминали.
Лин задумалась: Жюлиан не мог бросить этот след. Только не он. В тот или иной момент он обязательно должен был вернуться.
– Ты сказала, что провела те выходные у отца. Твои родители не живут вместе?
– Они давно развелись. Отец остался в Экюлли, под Лионом, а мать переехала сюда, в Макон. Она назначена опекуном. Отца я нечасто вижу, потому что…
– Что?
Роксана поджала губы и сменила тему:
– Может, я поеду к нему на Новый год. Правда, нельзя сказать, что в последнее время он мною сильно интересуется. Ни звонка, ничего. Наверняка думает, что мне достаточно его чеков.
Девушка уткнулась носом в шарф. В голове Лин мигали тревожные сигналы.
– Говоришь, под Лионом? Браке – это отцовская фамилия?
Роксана колебалась. Она засопела.
– Нет, мамина, я теперь ношу ее фамилию. А по-настоящему я Джордано.
30
Лин не верила своим ушам. Она торопливо сунула руки в карманы, чтобы девушка не заметила, что они дрожат. Она представила, как Жюлиан перешел в наступление, но не на Роксану, а на Грегори Джордано. В конце концов он его похитил. Конечно же, после возвращения девушки в Макон. Никаких известий от отца у Роксаны нет, так что она даже не знает о его исчезновении.
Лин без труда догадалась, что было дальше: Жюлиан запер Джордано в багажнике, вместе с шапкой, а потом надел на него наручники, привез в форт и приковал в подвале к стене. Измученный, избитый Джордано уже дней десять гниет в промозглом подземелье, а она беседует с его дочерью!
Лин сделала над собой усилие, чтобы контролировать голос:
– Откуда у тебя эта шапка?
– И вы туда же… Да что вообще за дела с этой шапкой? Вы ведь точно не член ассоциации. Кто вы?
Лин снова сунула руку в бумажник – лучший из ответов.
– Роксана, пожалуйста, это очень важно.
– Прямо как в кино, да? Вы мне даете бабки – я говорю?
– Может, и так.
– К сожалению, мне нечего сказать про шапку. Ее нашел мой отец, вот и все. И просто надел мне на голову, поверх той шапки, что уже была на мне. Я выглядела по-идиотски, мы чуть не сдохли со смеху… Шапка-то классная, я так и уехала. Отцу нравится, когда я в ней хожу. Кстати, мне кажется, я ее в последний раз у него забыла.
