Не раздумывая, Вик кинулся к неподвижному телу Аполлины. Лицо было белым, слишком белым, сильно осунувшимся, бледно-розовые губы казались замороженными, неподвижные, подернутые прозрачной пленкой глаза смотрели в пустоту. Девушка не реагировала на их присутствие, не шевелилась. Вик осторожно потряс ее, позвал по имени: «Аполлина, Аполлина…» И когда врач потребовал уступить ему место, поспешно посторонился. Поодаль стоял Мандзато. Его грудь поднималась и опадала в облачке конденсата. Лицо не выражало ничего, кроме ярости и смирения. Дельпьер кормил Аполлину, лечил ее при помощи каких-то медикаментов, наверняка содержавшихся в пластиковых резервуарах, поместил ее в теплый кокон, чтобы она не умерла слишком быстро. Только для того, чтобы сильнее оскорбить их, полицейских. Словно сотворенного им зла было мало.
Врач сосредоточился на своей работе. Он снял меховые рукавицы и поискал пульс в области сонной артерии. И не нашел. Он стиснул зубы, но не отступил: возможно, Аполлина просто очень ослабела? Тест на реакцию зрачка был невозможен. Тогда он вытащил из сумки стетоскоп и скинул одеяла с обнаженной груди девушки. Вставив в уши наконечники, он осторожно прижал головку аппарата к хрупкому телу в области сердца.
В его глазах блеснула искорка.
– Пульс есть.
65
«Полая Игла»… Роман Мориса Леблана… То самое место, где завершается ее собственная книга «Последняя рукопись». И теперь в этих скалах Этрета, напротив Иглы, Мориарти назначил ей встречу на послезавтра. Самой Лин это казалось очевидным. Но он-то как узнал?
Выходит, он был одним из ее читателей и назубок знал ее романы. И хотел, чтобы она это поняла. Лин скоро предстоит встретиться с монстром.
Она обогнула Беркский маяк, луч которого сквозь черную завесу дождя шарил по побережью, и поехала по дороге между исхлестанными водяными струями серыми дюнами. И чем ближе становилась «Дарящая вдохновение», тем сильнее давил ком, растущий внутри ее. Она подумала о запертом в форте Джордано. Уже три дня она не приезжала взглянуть на него. Может, он уже мертв.
Издали она увидела, что на первом этаже горит свет. Внедорожника не было, – наверное, он в гараже. Вдруг Лин заметила, как из виллы выскользнула какая-то фигура с зажженным фонарем в руке. Человек был одет в отвратительный желтый рыбачий костюм, высокие сапоги и непромокаемую накидку с капюшоном. Лин погасила фары и заглушила двигатель.
Фигура замерла – несмотря на ветер, человек, вероятно, что-то услышал или увидел – и повернулась в сторону дороги. Возможно ли, чтобы это был Жюлиан? Лин не знала. Человек побежал к сараю, где хранились парусные тележки, и исчез внутри. Лин вспомнила про замо́к, про то, что ей, чтобы войти, пришлось разбить стекло. Что делать? А если Жюлиан ранен? А если это и есть паразит? Она колебалась. Потом выскочила из машины и кинулась к сараю. От сильного ветра волосы хлестали ее по лицу. Пользуясь темнотой, она заглянула в окно.
Человек рылся в инструментах. Она увидела его профиль и резким движением распахнула дверь. Вздрогнув, он обернулся.
– Что ты делаешь? – спросила Лин.
По щекам Жюлиана стекали капли. Он медленно опустил капюшон. Его лицо прорезали тени, скулы заострились, как стрелы арбалета. Дождь хлестал по стенам, по кровле. Вода заливалась через разбитое окно и брызгала на воздушных змеев, которые крутились вокруг своей оси, отбрасывая на стены уродливые тени.
Он внимательно посмотрел на жену, повернулся к ней спиной и продолжил поиски.
– Было бы лучше, если бы ты вернулась попозже.
Лин схватила его за руку:
– Почему?
Он резко развернулся, зажав в кулаке черенок лопаты:
– Потому.
В своем рыбачьем костюме он походил на готового совершить убийство безумца из какого-нибудь фильма ужасов. Лин в шоке отпрянула.
– Только не говори, что…
– Пошли.
Он надел капюшон и, выйдя под дождь, устремился в сторону гаража. Быстрый взгляд на дюны, маяк, в эту бушующую тьму, чтобы убедиться, что поблизости не проезжает никакая машина. Он поднял ворота и, дождавшись, чтобы Лин вошла, снова опустил их. Внедорожник, еще мокрый, ждал внутри. Шины купались в больших лужах. Жюлиан нажал на выключатель – с потрескиванием загорелся неоновый свет. Лин казалось, что она очнулась от одного кошмарного сна, чтобы тотчас погрузиться в другой и снова проснуться, так и не вернувшись в реальность. Каждый прошедший день оказывался хуже предыдущего.
Ее муж резко открыл багажник.
В лицо Лин дохнуло смертью. На них смотрел Джордано: с перекошенным ртом и широко раскрытыми, почти вылезшими из орбит глазами. Он был завернут в брезент и изогнут, чтобы его можно было засунуть в тесное пространство. На волосах, висках и лбу остались следы запекшейся крови. Лин закрыла лицо руками:
– Что ты наделал?
Жюлиан бросил лопату в багажник.
– Я больше не мог выносить неведение, твердить себе, что у него, возможно, есть ответы. Поэтому я вернулся в форт. Я хотел заставить его говорить, я хотел, чтобы он выдал всю правду…
Кончиками пальцев он повернул голову трупа; показалась темная масса прилипших к черепу волос.
– …А он был мертв, Лин. Руки его по-прежнему были задраны вверх, но подбородок упал на грудь. Я думаю, он разбил себе голову, многократно с силой ударяясь ею о стену, пока не умер. Сзади все раздроблено…
Лин дрожала всем телом. На мгновение ей привиделось: Жюлиан схватил Джордано за волосы и бьет его головой о камни.
– …Я загрузил труп в машину и привез сюда. Мне была нужна лопата. Сарай оказался заперт, тогда я сломал замок.
Лин онемела. Они здесь, в гараже, с трупом в багажнике. А может, Жюлиан лжет? Он убил Джордано или в самом деле обнаружил его безжизненное тело? Хотя, по сути, что это меняет? Они оба убили его. Жюлиан снял непромокаемую накидку, скомкал и сунул в пластиковый пакет. То же самое он сделал с рыбачьим костюмом и сапогами.
– В больнице я перечитал твои романы. Никаких следов, действовать поэтапно, – так ты написала. Я избавлюсь от этой одежды. Мы вымоем багажник хлоркой, чтобы уничтожить остатки крови.
Надев ботинки, он сунул пакет в багажник. Лин вздрогнула, когда он захлопнул его.
– Давай не будем паниковать, ладно? Мы абсолютно ничем не рискуем. В двадцати километрах отсюда, в Монтрей-сюр-Мер есть лес с прудами. Сейчас пять-шесть градусов, почва влажная, немерзлая, это облегчит работу. Я закопаю Джордано поглубже или, если не получится, нагружу балластом и скину в воду. Никто его не найдет.
Он вернулся к жене, схватил ее за плечи. В его темных зрачках полыхало безумие. Лин показалось, что перед ней убийца, прекрасно владеющий своими эмоциями. Как он может так контролировать себя в подобной ситуации?
– Мы выпутаемся, ты меня слышишь?
Она не отреагировала, поэтому он встряхнул ее:
