— Сегодня я испекла кексы — не могу же я вечно печь для тебя булочки.
Джой поставила поднос на кофейный столик. Алекс, сияя от счастья, подошел к ней и нежно поцеловал.
— Я уже заранее уверен, что твои кексы мне понравятся.
Она рассмеялась, и их губы снова слились в поцелуе.
Усевшись на диван, Алекс отпил глоток кофе и взял протянутый Джой кекс.
— Рецепт традиционный, — сказала она. — Но должно быть очень вкусно.
Алекс откусил большой кусок и, прожевав, заявил:
— Просто идеально!
— Спасибо на добром слове.
— Это не комплимент, а чистая правда!
Он доел кекс, откинулся на спинку дивана и провел пальцами по спине Джой, сидящей рядом.
— Когда будем открывать подарки?
— Боюсь, мой тебе не понравится.
— Быть такого не может! Тебе достаточно просто подарить мне рецепт этих кексов — и я уже буду счастлив.
Джой шутливо стукнула Алекса по коленке.
— Такой ценный подарок я тебе не обещала. — Она допила свой кофе и встала с дивана. — Почему бы нам не обменяться подарками прямо сейчас? — Опустившись на колени у елки, Джой достала из-под нее небольшую коробочку. — Я — первая.
Подарок был завернут в золотистую фольгу и перевязан красной лентой. Развернув его и сняв с коробочки крышку, Алекс увидел серебряный зажим для банкнот, который Джой купила на деньги, вырученные за заложенный медальон. Она боялась, что этот подарок не произведет впечатления на Алекса, но тот, кажется, остался доволен. Вынув зажим из коробки и положив себе на ладонь, Алекс сказал:
— Красивый. А что это тут за тиснение? — Он провел пальцем по коротким диагональным линиям.
— Не узнаешь? — Джой засмеялась. — Эти полосы похожи на следы автомобильных шин. Я подумала, что они станут забавным напоминанием о том, как ты чуть не сбил меня.
Алекс покачал головой и тоже рассмеялся.
— Ты никогда об этом не забудешь, да?
— Как и о том моем прыжке в сугроб. — У Джой перехватило дыхание при мысли о том, что та встреча на дороге была началом романа, который вот-вот подойдет к концу. — Я хотела подарить тебе то, что ты мог бы носить в кармане и вспоминать меня, глядя на мой подарок.
— Спасибо! Он мне очень понравился и теперь всегда будет со мной.
Эта фраза снова напомнила Джой, что расставание близко, и Алекс уже готов с ней распрощаться.
Он встал и взял из-под елки три коробки.
— Я помню, мы договорились, что каждый дарит только по одному подарку, но я сжульничал и купил три.
— Так нельзя! Это нечестно!
— Знаю, но никак не мог выбрать что-то одно. Да я чуть весь магазин не скупил!
— Тогда бы зажим для банкнот тебе уже не пригодился за неимением денег в кармане, так что я рада, что ты сумел вовремя остановиться.
На сердце было тяжело, но Джой старалась говорить весело и беззаботно. Она положила подарки на кофейный столик и развернула первый сверток. В нем лежал очень дорогой клетчатый кашемировый шарф от «Берберри».
— Какая прелесть! Я всегда такой хотела! — Джой тут же обернула его вокруг шеи. — Мягкий!
— Я подумал, что он великолепно подойдет к твоим темным волосам. Так и есть!
— Спасибо! Я сохраню его навсегда! — Она открыла второй сверток. — О, духи! — Джой брызнула немного духов себе на запястье. — Как вкусно пахнут!
— Может, это прозвучит глупо, но я купил их потому, что они напомнили мне аромат, который стоял в кухне, когда ты пекла свои булочки. Мне показалось, тебе понравится такой подарок.
Остался третий подарок — длинная и плоская коробочка. Джой, гадая, что это может быть, сняла крышку и увидела внутри фольгу. Под фольгой лежал авиабилет на острова Фиджи.
— Бог мой, это путешествие!
Сердце совершило сальто в груди.
— Да, на Фиджи. За последние несколько дней мы оба поняли, что нам надо немного отдохнуть. Отдохнуть по-настоящему, забыв о работе. Я решил, что чем дальше мы уедем, тем лучше. Я уже бывал на том курорте. Там очень красиво.
Джой молча смотрела на билеты, и по ее щеке катилась слеза.
— Не хочешь ехать — ничего страшного. Я просто… — Алекс, не договорив, закрыл глаза и потер переносицу. — Я не хочу, чтобы это заканчивалось…
Это были самые приятные слова, которые Джой когда-либо говорили. Но, увы, она запуталась в сетях, сплетенных собственными руками.
В самых заветных мечтах она не могла и представить, что Алекс предложит ей отправиться вместе с ним в романтическое путешествие. Хотелось заплакать от счастья, признаться Алексу в любви и поцеловать его. Но прежде многое должно быть сказано. Потому что на авиабилете стояло имя Джой Бейкер. Воистину, назвавшись выдуманной фамилией, она умудрилась совершить худшую в своей жизни ошибку.
— Почему ты плачешь? — спросил Алекс, положив руку на плечо Джой.
От этого прикосновения она зарыдала еще сильнее.
— Я должна кое в чем тебе признаться. Мне нужно много тебе рассказать. На билете — не мое имя. Меня зовут Джой Маккинли. Я назвалась выдуманной фамилией, потому что хотела остаться неузнанной. Никто не должен знать, что я здесь.
Алекс почувствовал себя так, словно она вонзила нож в его сердце. Так Джой солгала ему о себе?
— Не понимаю. Зачем тебе скрываться? Тебе кто-то угрожает?
— Не совсем. Владелица этого дома — вовсе не моя подруга. Я на нее работала. Мы сильно повздорили, и я уволилась. А она пообещала разрушить мою карьеру, и это в ее силах, потому что ее муж — очень большой авторитет в мире кулинарии. Это Гаррисон Маршалл, знаменитый шеф-повар. Дом принадлежит ему и его жене Мариэлле.
— Вот как!
Алекс мало знал о кулинарии, но про Маршаллов был наслышан. История Джой начинала казаться все запутаннее.
— Так почему же ты не поселилась в другом месте? Ты, вообще, имеешь право тут находиться?
— Сын Мариэллы сказал, что я могу пожить в этом доме до середины января, но только никто не должен знать об этом, потому что его мать ненавидит меня. Мне больше некуда идти. У меня нет денег, чтобы снять жилье. И, как тебе известно, я не могу вернуться домой, к родителям.
— И у тебя нет друзей, которые могли бы приютить тебя на время?
— В этой части страны — нет. А далеко моя машина не доедет. Это та самая развалюха, которая стоит в гараже. И она сломана. Вот почему я все время прошу подвезти меня.
Алекс провел рукой по волосам. Да что, черт возьми, происходит? Неужели это судьба решила посмеяться над ним? Джой нагородила кучу лжи, и теперь он не знал, как поступить.
