– Хотите сказать, она ушла от вас около восьми? – уточнил Виктор.
– Может, даже немного позже.
– И вы уверены, что это была именно она? – не удержался от вопроса Роберт.
Мистер Кинн не обиделся. Многие сомневались в его даре.
– Никаких сомнений. Глаза, уши… Все это может подвести. Но нюх, – парфюмер слегка постучал себя по носу, – не обмануть никогда.
За время, проведенное в магазине, на улице начал накрапывать холодный ноябрьский дождь. Виктор остановился на крыльце и полез в карман за сигаретами. Кузен встал рядом, с жадностью глотая свежий воздух.
– Алиби леди Эвелин выглядит довольно достоверным, – издалека начал он.
– Похоже на то, – откликнулся Виктор.
– Вы не выглядите разочарованным.
– Потому что я не разочарован. На что вы пытаетесь намекнуть?
– Я думал, вы были бы рады, появись у вас возможность арестовать леди Гринберг. И, соответственно, не рады, не найдя для этого повод.
Виктор ухмыльнулся.
– Вы делаете из меня какого-то изверга. Я хочу узнать, какие секреты она утаивает, а не бросить ее за решетку. И я говорю не про дело барона, – предупредил он вопрос. – Скорее про то, что заставляет ее раз за разом делать странный для нормального человека выбор.
– Если вы про фальшивую помолвку, то мне ее аргументация показалась вполне адекватной, – Роберт тоже достал портсигар. – Некоторые люди не мечтают о семейном счастье. На мой взгляд, в таком случае фиктивные отношения лучше созданных со скрытыми намерениями.
– Такие люди являются отклонением от нормы. А любое отклонение имеет причину.
– Вы преувеличиваете, – решил поспорить кузен. – Я, к примеру, не имею никакого желания вступать в брак, и никаких причин у меня нет.
Виктор с любопытством на него покосился. Он в самом деле так считал?
– Вы убеждаете себя в этом, потому что боитесь после женитьбы выяснить, что вы такой же тиран, как ваш покойный отец. Не обижайтесь, Роберт, об этом может догадаться любой, кто хотя бы слышал об Уильяме Альтманне. – Ответом Виктору послужило оскорбленное молчание. – Но поскольку леди Гринберг не является вашей сестрой, у нее должна быть другая причина.
Уличные часы пробили двенадцать. Затоптав окурок, Виктор повернулся к кузену:
– У нас есть полчаса до времени, назначенного нам мистером Коппингом. Заглянем кое-куда по дороге к нему?
– Куда?
– В городской храм. Мистер Ченг сказал, что барон жаловался на размер храмовых сборов. Посмотрим, не скажут ли там, кому лорд Фрейбург поклялся в вечной любви и верности.
Глава 8
Эйзенхарт
В первую очередь главный городской храм предназначался тем, чьи духи-покровители жили на земле. Для тех, кто парил в небесах, на самом высоком месте Гетценбурга город построил Птичий павильон, а у холоднокровных было свое святилище возле реки. Впрочем, Виктор не видел в них разницы.
Считается, что, когда в зал входит отмеченное духом дитя, вырезанные из обсидиана на стенах храма тотемы оживают. За Виктором они лишь следили с неодобрением и затаенной враждебностью.
– Что вы здесь делаете? – раздался под сводом купола возмущенный окрик.
Виктор дернул плечом: мало ему давящей атмосферы. Второй причиной, по которой он избегал храмов, были дрозды. Вечные служители духов, стоявшие одной ногой на мосту между мирами. Считавшие само существование Виктора оскорблением.
– Вы! – подошедший жрец практически ткнул Виктора в грудь костлявым пальцем. – Что вы здесь делаете?
– Пришел помолиться, понтифик
[7]. Что еще?
Неприязнь была обоюдной. Краем глаза Виктор заметил взгляд кузена: удивленный, изучающий. Наверняка Роберт гадал, чем вызвано такое отношение.
– Убирайтесь отсюда, – прошипел жрец.
– Это общественный храм, в котором может находиться любой желающий. Особенно, – Виктор скучающе продемонстрировал прикрепленный ко внутреннему карману пальто значок, – если этот желающий из полиции.
– Вы не имеете права!
– Я имею полное право, – заверил его Виктор. – Барон Фрейбург убит. Мне нужно знать, был ли он женат, и, если был, кто является его вдовой.
– Я ничего вам не скажу.
В самом деле? Казалось бы, даже у религиозных фанатиков должны оставаться зачатки благоразумия…
– В таком случае завтра я приду сюда с ордером на просмотр храмовых книг и обыск всех помещений. Который проведу собственноручно.
Служитель побледнел. Угроза возымела действие. Меньше всего дрозд хотел пускать Виктора в святая святых.
– Мне нужно время на проверку документов.
Виктор сомневался, что открыть книгу и пролистать последние месяцы так уж тяжело и займет больше десяти минут. Но не мог же многоуважаемый понтифик сдаться без боя.
– У вас оно будет, – пошел Виктор на уступку. Слишком сильно давить на жрецов все-таки не следовало. – Надеюсь, выходных вам для этого хватит? Пришлете копии до понедельника. И еще кое-что. – Виктор склонился к уху жреца, игнорируя, как дрозд дернулся от отвращения. – Я хочу увидеть метрику леди Эвелин Гринберг.
– Ее отцу это не понравится, – пробормотал жрец, подтверждая его подозрения.
– Все-таки ордер? А мне казалось, мы договорились. Жду посыльного от вас в понедельник. А теперь позвольте избавить вас от моего присутствия, – Виктор приподнял шляпу в знак прощания. – Пойдемте, Роберт.
Он ожидал, что кузен задаст вопрос сразу, как только они выйдут из храма. Но тот молчал. Пришлось Виктору самому начинать разговор:
– Гадаете, что я натворил?
– Пытаюсь понять, кто является вашим покровителем. Обычно это довольно легко угадывается…
Виктор метнул на него внимательный взгляд. Кузен оказался проницательнее, чем он сначала решил. Во всяком случае, формулировку подобрал верную.
– Никто. Я бездушник.
– Простите?
– Бездушник, – повторил Виктор. – У меня нет покровителя. Нет души. Нет судьбы.
Он посмотрел на выбитую над входом надпись. «Габе и Лос». Дар и судьба, две основы жизни каждого в этом мире. Кроме него. У нормальных людей Судьба определяла, что с ними случится. Сплетала их путь еще до рождения, и духи, глядя на эти пути, выбирали, кого одарить и взять под свою защиту. Выбирали подобных себе: отсюда появилось понятие инклинации, позволявшее по духу-покровителю определить склонности человека. Выбирали и подтверждали свое покровительство на церемонии имянаречения в храме.
Судьбу Виктора Лос сплести забыла.
