Но все пошло не так. Леди Эвелин сопутствовало поразительное везение. Сэмюель Браун бросился искать леди Гринберг сразу после нашего ухода, но та уехала на выходные за город. По ее возвращении он начал за ней слежку и в какой-то момент смог застать ее врасплох и усыпить. Он снял с ее пальца обручальное кольцо, намереваясь потом продать его в ломбард, и засунул ее в заранее арендованную карету, но, прежде чем сумел сбросить ее тело в воду, леди Эвелин сбежала. Справедливо предполагая, что леди Гринберг сразу отправится в полицию, Сэмюель бросился к Мариетте. Между возлюбленными произошла ссора, но все же ему удалось уговорить Мариетту бросить все и немедленно бежать из Гетценбурга, пусть и без денег. Однако в самый разгар сборов – честное слово, в отличие от леди Эвелин им будто сам Пех
[11] палки в колеса ставил – к ним заявились мы с вами. Сэмюель исчез из квартиры через выход на кухне, надеясь переждать наш визит на лестнице и вернуться. Но, когда я запер черный ход и отрезал обратный путь в квартиру, он понял, что стоит только полицейским проверить лестницу, как он окажется в западне. Он спустился, намереваясь ускользнуть из дома через заднюю дверь, но внизу обнаружил леди Эвелин, женщину, которая привела полицию к ним.
– Вы сказали, что надеетесь использовать ее как приманку, – вспомнил кузен.
Виктор кивнул.
– Я действительно надеялся, что в отчаянии он набросится на нее. Не так просто было бы доказать его участие в первом нападении на леди Эвелин. Она не сумела бы его опознать, а ее обручальное кольцо мы могли у него не найти. Теперь нам не нужно ничего доказывать.
Кузен молчал, видимо, ужасаясь подобной практичности. Будто Эвелин что-то угрожало: с ее везением можно было выставить ее перед расстрельной командой, и скорее всего она вернулась бы без единой царапины.
– Сейчас, когда я об этом думаю, кажется, что в их плане было множество прорех, – произнес наконец Роберт.
– Это естественно, – Эйзенхарт достал из кармана пачку. Мало ему зажигалки, еще и сигарета осталась последняя. Когда он их все выкурил? – Они ведь не профессиональные убийцы. Всего лишь отчаявшиеся люди.
– Мне их даже жаль, – признался кузен. – Если кто виноват, то сам барон. Но его никогда бы не привлекли к ответственности. Можно сказать, что общество само подтолкнуло их к убийству.
Те же мысли вертелись в голове у Виктора прошлым вечером.
– В какой-то степени это так, – согласился он. – Я понимаю, почему они решили отомстить барону. Но убить другого человека, чтобы свалить вину на него, – это уже на их совести.
На террасе повисла пауза, прерываемая только звуками осеннего дождя, стучавшего по стеклу.
– Что с ними теперь будет? – спросил Роберт.
– Мистер Сэмюель Браун был признан виновным и отправлен на гильотину сегодня утром.
– А Мариетта?
– Ее оставят в тюремном лазарете до рождения ребенка. Как только он появится на свет, она будет казнена. Ребенок будет помещен в государственный приют под другой фамилией.
– Это ужасно.
Виктор скрестил руки на груди. Холод, которым тянуло из оконных щелей, пробирал до костей.
– Это жизнь, доктор, – глухо произнес он. – И ни вы, ни я не способны ее изменить.
Эпилог
Эйзенхарт
Он мог говорить Роберту что угодно, но иногда Виктор ненавидел себя за невозможность поменять систему.
Сегодня был один из таких вечеров.
Часы на каминной полке пробили полночь. Сна не было ни в одном глазу. Вместо этого он налил себе очередной стакан виски и шатался по дому, сегодня казавшемуся особенно пустым. Не выдержав, Виктор подошел к телефону и снял трубку.
– Соколиная площадь, 22-17, – назвал он телефонистке номер.
Знакомый голос ответил после первого же гудка:
– «Новости Гетценбурга», Лидия Кромме у аппарата.
В самом деле, не могла же она уйти домой. Что ей там делать?
– Это я, Лидс.
– Виктор, – тепла в голосе поубавилось.
– У меня сегодня был особенно поганый день, – пожаловался он ей.
Детектив, ответственный за дело, должен был довести его до конца. В том числе до тюремного дворика, куда вывели на рассвете Брауна.
– Мы расстались. Помнишь?
Виктор помнил. Он был в этом виноват.
– Я закрыл дело барона Фрейбурга. Неужели тебе не интересно?
На том конце провода молчали.
– Приезжай, – попросил он. – Я расскажу тебе историю.
Голова быка
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ,
в которой доктор переживает несколько покушений на свою жизнь, приподнимает завесу тайны над наукой о смерти и посещает вороний табор.
Глава 1
Доктор
С разворота газеты на меня смотрел мертвец. Учитывая, что я разглядывал полицейскую колонку, где регулярно печатались фотографии как преступников, так и их жертв, в этом не было ничего чрезвычайного. Однако лицо этого мужчины было мне знакомо: не далее как вчера, разбирая бумаги на кафедре, я наткнулся на его карту и прилагавшийся к ней портрет.
– Все в порядке, док? – Максим Мортимер, мой собеседник и коллега, зачитывавший вслух статью о последних событиях Капской войны, прервался, увидев выражение моего лица.
– Могу я взглянуть на вашу газету? – попросил я.
Получив листок в руки, я рассмотрел фотографию. Никаких сомнений: на ней был изображен мужчина, в данный момент лежавший в одной из холодильных камер университетского морга. Я даже вспомнил номер, под которым он проходил, – N.N.18990302. Нахмурившись, я пробежался глазами по объявлению.
РАЗЫСКИВАЕТСЯ!
Яндра Хевель, 1874 г.р., бывший подданный Срема. Рост от 190 см, крепкого телосложения. Глаза голубые, волосы русые. Отмечен Быком. Особые приметы: татуировка в виде буквы «А» на левой ключице.
При наличии сведений о его местонахождении следует немедленно обратиться в главное полицейское управление Гетценбурга, отдел № 4.
Полиция предупреждает, что преступник вооружен и опасен!
Клуб «Дубовая ветвь» ценился за тишину и покой. «Заведение, где джентльмен может отдохнуть от суеты современного мира», – писали о нем в заказных статьях журналисты. Неподходящее место и неподходящая компания, чтобы говорить о работе или знакомстве с трупами. Решение пришло само собой. Избегая вопросов, я велел позвать распорядителя клуба.
