Доктор круто развернулся и ткнул меня пальцем в грудь.
— Два человека не удержат её. И три. И четыре. Это де Боттон подкинул тебе такую сумасбродную идею? Видит бог, этого человека не интересует ничего, кроме животных; он обхаживает их, как аристократов!
— Это я придумал. Это моя идея. И я прошу вас… перевести моё предложение смотрителю.
— Послушай, Артур. Я знаю, что смотритель очень любит тебя, но он подчиняется королю. Поверь мне, безопасность медведицы для них гораздо важнее, чем твоя. Мы не можем подвергать твою жизнь опасности. Если медведица сбежит, они используют тебя как приманку, чтобы вернуть её…
— Вы хотели сказать, они заставят меня отвести медведицу обратно в клетку в одиночку, оставляя за собой дорожку из рыбы?
Доктор осёкся. Он посмотрел мне в глаза, а затем молча опустился на койку. Склонив голову, он сжал переносицу большим и указательным пальцами.
В камине потрескивал огонь, отбрасывая на стены комнатушки танцующие тени. С улицы доносились стук копыт, голоса прохожих. На мгновение мне захотелось взять свои слова обратно, но cказанного не воротишь; к тому же эта мысль уже давно не давала мне покоя.
Доктор снова посмотрел на меня и сказал тихим голосом:
— Мне следовало защитить тебя тогда. Я ни в коем случае не должен был позволять…
Он с сожалением покачал головой.
— Я не перестаю раскаиваться в этом.
Я отвернулся. Конечно, можно было сказать иначе. Я мог признать, что сам подвергал себя гораздо большей опасности, чем тогда на корабле, — и это правда. Мог заверить доктора, что медведица не причинила бы мне вреда, и это тоже правда. Мог сказать, что после того случая доктор защищал и спасал меня много-много раз. И я бы не солгал. А ещё я знал, что он любил меня как родного сына.
Но ведь тогда он на самом деле рискнул моей жизнью. И сейчас, когда мне нужно было добиться своего, я не мог забыть об этом.
— Как бы то ни было, всё это давно в прошлом, — сказал я. — Медведица не раз защищала меня от опасности. Возможно, я не могу отплатить ей тем же, но хотя бы попытаюсь помочь. Неужели вы не понимаете? Пожалуйста, если вы любите меня…
— Артур…
— Если вы любите меня — пожалуйста, помогите.
Доктор сглотнул и внимательно посмотрел на меня, а затем сказал:
— Люблю. И помогу, мой мальчик.
* * *
— Плавать?! — ахнул смотритель. — В реке? Артур, ты же знаешь, я не могу разрешить…
Пока доктор переводил, смотритель высказывал те же самые возражения, которые я слышал раньше от доктора. Может быть, медведица и не собирается сбегать, но, если она неожиданно передумает, её не удержишь никакими канатами.
Если она выплывет на берег где-нибудь в Лондоне, пострадают не только ни в чём не повинные жители, но и она сама, и тогда нам всем придётся несладко.
Если медведица сбежит, смотритель должен будет отправить за ней меня, и моя жизнь окажется в опасности. Медведь — дикий зверь, а дикие звери непредсказуемы.
Но смотритель собственными глазами видел, что мы с медведицей связаны невидимыми нитями. К тому же в последнее время она ослабла, а значит, её будет не так сложно удержать.
Смотритель ничего не обещал, но и от моего предложения не отмахнулся.
Глава 50
Le Roi
Морозным осенним днём король со своей свитой прибыл в Тауэр. В крепости стало людно: рыцари и оруженосцы, кузнецы и конюхи, слуги и служанки, фрейлины…
Прошла неделя. Я заметил королевского гонца, когда мыл клетку медведицы. Он обменялся парой фраз со смотрителем, и тот напряжённо выпрямился. Когда гонец закончил, мастер де Боттон отряхнул свою красную мантию и поправил шляпу. Посмотрев на меня, он сказал что-то гонцу, который смерил меня недоверчивым взглядом и пожал плечами.
Смотритель назвал меня по имени и жестом указал мне на мои ботинки. Приблизившись на несколько шагов, он сказал что-то по-французски и махнул рукой так, словно зачёрпывал воздух. Затем повернулся и вместе с гонцом направился ко внутреннему двору.
Я не понял ни слова из того, что сказал мастер де Боттон, но смысл был ясен: «Оботри ботинки и бегом за мной».
* * *
Мы пошли в сторону башни у реки, где остановился король. Двое стражников в доспехах расступились у дверей, чтобы пропустить смотрителя и гонца, но один из них преградил мне путь.
Смотритель обратился к стражнику, кивнув в мою сторону.
Тот не шелохнулся. Он осмотрел меня с ног до головы, остановившись взглядом на запылённой мантии и грязи, которую я не смог полностью оттереть с ботинок.
Гонец сказал стражнику несколько слов на местном наречии.
Стражник отступил в сторону.
Смотритель дал мне знак, чтобы я подождал за дверью в небольшой приёмной, отделанной камнем. Он ещё раз указал на мои ботинки, беззвучно умоляя меня стереть оставшуюся грязь. Затем он нырнул в арку вслед за гонцом и поднялся по винтовой лестнице.
Я остался один.
У стены стояла узкая каменная скамья, но волнение не позволяло мне сесть. Я ещё раз протёр ботинки и отряхнул мантию, не добившись особого успеха — только запачкал руки, а затем начал мерить шагами тесную комнату, как делала раньше медведица в своей клетке.
Я в королевских покоях. Может быть, прямо сейчас смотритель излагает перед королём Генрихом мою — мою! — идею. А медведица… может быть, для неё ещё не всё потеряно.
Рассмотрит ли король моё предложение? Разрешит ли он попробовать?
За дверью началась какая-то суматоха: разговоры, шаги… раздался голос норвежского посланника, он почти кричал: явно торопился и пытался отдышаться после быстрой ходьбы. Судя по всему, он был очень раздосадован. Ворвавшись в приёмную, посланник бросил на меня гневный взгляд и взбежал по винтовой лестнице в сопровождении двух советников.
Я опустился на скамью. Если король прислушается к его мнению, мой план обречён. Я посидел немного, но потом меня снова охватила знакомая лихорадка: руки и ноги зудели от желания сбежать, и я снова начал беспокойно мерить комнату шагами.
Через некоторое время кто-то вышел на лестницу. Из арки показался смотритель. Он вытащил из моих волос соломинку, потёр пятно на мантии, а затем жестом велел мне развернуться, отряхнул пыль с моей спины, снял ещё несколько соломинок и, нахмурившись, осмотрел меня, когда я снова повернулся к нему лицом. Затем он призвал следовать за ним на лестницу.
Ноги не слушались меня. Смотритель обернулся и сказал что-то на удивление ласковым тоном. Я, естественно, не понял его слов — кроме одного, которому научил меня доктор: le roi.
Король.
Глава 51
Кто ты такой
Я последовал за смотрителем вверх по ступеням. Казалось, моё сердце увеличилось в несколько раз и готово было пробить грудную клетку; волнами накатывал озноб, будто я шёл вброд по ледяной реке. Послышались голоса — сначала тихо, на каменной лестнице, потом чуть громче — наверху.
