— Вот он.
Он открепил файл, датированный январем 2011 года.
ЖАЛОБА ТАКАКО КАНЕСИРО
О ВЗЛОМЕ ШКАФЧИКА
Ивата записал дату.
— Полицию вызывали?
— Нет. Решили уладить все на месте.
— Вора нашли?
— Уволили молодую иранку, которая проработала здесь недолго.
— Она созналась в краже?
Завхоз нервно хохотнул:
— Видите ли, процедура была скорее… неформальной.
— А работу она потеряла тоже неформально?
— Несколько ее сослуживиц дали показания о ее ненадежности. Сама женщина не стала возражать.
Ивата кивнул:
— Иранская иммигрантка вряд ли отважилась бы. Менеджер побледнел как полотно:
— Инспектор, я вас уверяю…
Ивата только отмахнулся:
— Как ее зовут?
— Саман Гилани. Правда, я не уверен в произношении.
Ивата провел пальцем по странице, стараясь запомнить иероглифы.
— У вас работают люди с криминальным прошлым?
Толстяк задумался:
— Вполне возможно. Но я имею дело только с неквалифицированным персоналом, как видите. Теперь такие проверки не проводятся. К тому же все они работают у нас внештатно.
— Что ж, ясно. Благодарю за помощь.
Завхоз поклонился и проводил его до двери. Ива-та шел по коридору один. Никакого шуршания он не слышал, зато завывание насосов и свист пара усилились. Дойдя до лестницы, Ивата набрал номер Сакаи.
— Что еще? — рявкнула она.
— Слушай, в гонке новые лошадки. Ты в конторе?
— Да. Давай имена.
— Во-первых, Саман Гилани. Но надежды мало. — Он продиктовал имя по буквам. Сакаи молчала.
Пять — серебро.
— Итак, она иранка. Депортирована около двух недель назад. Сюда приехала в девяностых по соглашению о трудовых мигрантах, обратно не возвращалась. Ребенок от гражданина Японии. Похоже, малыш на попечении государства. Но как она связана с делом?
— Никак. А теперь проверь в общей базе, есть ли среди сотрудников Университета Комадзава люди с судимостью.
Ивата услышал перестук клавиш. Сакаи прищелкнула языком:
— Два попадания. Один был судим за неуплату налогов. С тех пор за ним значатся только штрафы за парковку. И некий Масахару Идзава. Тут целый букет: сексуальные домогательства, подглядывания в женских туалетах, кража нижнего белья. Адрес за последние три года не значится.
Шесть — золото.
Ивата уже был на полпути к кабинету хозяйственника. Он распахнул дверь настежь, так что толстяк вздрогнул от неожиданности.
— Масахару Идзава работает у вас?
— Д-да.
— Адрес!
— Хорошо, но…
— Я сказал, адрес.
Тот вытащил из папки единственный листок и протянул Ивате. На нем значился адрес Идзавы, номер его страховки и график работы. Ивата поднял глаза на завхоза.
— Сейчас его смена?
Мужчина кивнул, встревоженно моргая.
— Проводите меня к нему.
Давно толстяку не приходилось так быстро двигаться. Сзади спешил Ивата, чертыхаясь себе под нос. Они неслись по каким-то помещениям, по газонам, пока завхоз не указал пальцем на молодого человека, который склонился над чем-то в тени деревьев. Масахару Идзава в уединении окучивал куст ирисов.
Заметив их, он поднялся на ноги. Это был невысокий парень с какой-то девчачьей челкой, падавшей на один глаз. Униформа висела на нем, словно мальчишка нарядился в большую по размеру отцовскую одежду. С пухлыми губами, мелкими зубами и курносый, он выглядел подростком, которого заставляют трудиться. Ивата взмахом руки отпустил завхоза.
— Господин Идзава!
— Вы кто? — спросил тот тихим, но напряженным голосом.
Вместо ответа Ивата показал ему полицейский значок, и парень быстро опустил взгляд:
— А…
Ивата стоял в трех шагах. На миг он отвел от парня взгляд, чтобы убрать значок, но успел заметить, как тот резко сунул руку в карман.
— Эй, ты чего…
В ответ ему в лицо полетел ком грязи. Ивата пошатнулся, отряхивая землю с глаз. И тут Идзава с кряхтением обрушил ему на голову мотыгу.
— А, черт!!!
Парень удирал изо всех сил, но было ясно, что далеко ему не уйти. Он волочил ногу и отчаянно хромал. Ивата уже вскочил на ноги и — ругаясь, с кровавой раной на голове — бросился догонять беглеца-неудачника.
— А ну, стой!
Идзава обернулся, в его глазах отразилось отчаяние. Семь — секрет.
Ивата навалился на него всем телом.
Восемь — ничего нет.
* * *
Ивата сидел напротив кабинета для допросов на седьмом этаже полицейского управления Сэтагаи и прижимал к ране марлевый тампон. Через зеркальную стену он наблюдал за Идзавой, сидевшим за металлическим столом.
— Пора бы сменить повязку. — Сакаи подсела к Ивате, протягивая ему стаканчик кофе из автомата.
— Я в порядке. Горячий кофе представляет сейчас гораздо большую опасность, чем рана.
— Арест и травма, нанесенная мотыгой, да за один день — это рекорд.
— Шла бы ты домой, Сакаи.
Она тихо рассмеялась и отпила кофе.
— А у меня для тебя прекрасные новости.
— Да ладно.
— Похоже, ты мне не веришь.
Ивата откинул голову назад и, опершись на стену, прикрыл глаза.
— Это профессиональное. Ты нашла Кийоту?
— Нет. Зато занялась календарем. Похоже, мы нашли загадочного И. Есть один кадр по имени Идзири — местный ростовщик.
— Он ссужал деньги Канесиро?
— Он не стал с нами разговаривать. Так что я арестовала его за отказ от сотрудничества.
Сакаи протянула руку в сторону второй комнаты для допросов. Крупный бородатый мужчина в красном костюме, нервно куря, мерил шагами комнату.
— Какой красавец.
— Люблю стильных мужиков. Ну, погнали?
Ивата застонал. Сакаи бросила свой стаканчик в корзину для мусора. Она встала, кивнула охраннику, и дверь открылась. Ивата глядел, как она входит в комнату. Ее белая блузка смотрелась неуместно в замызганном помещении. Он увидел лицо Идзири, которое при виде женщины исказила ухмылка.
— Тебя ждет большой сюрприз, — тихо произнес Ивата.
Он снова закрыл глаза, ожидая, пока уймется пульсирующая боль в голове. Потом посмотрел в стаканчик с кофе и увидел свое лицо в черном круге.
