— Хатанака, ты чертов гений.
* * *
К югу от Силверленда, на зеленом мысе, что напротив Шелтер-айленда, Ивата остановился у входа в контору «Руби Ренталс». У старенькой пристани были пришвартованы семь лодок разного калибра. Офис представлял собой бетонный кубик с разбитым окном, у вывески не хватало букв.
— Чем могу служить? — спросил мужской голос с американским акцентом. Южный Кентукки, оценил Ивата.
Из конторы вышел высокий белый мужчина с рыжей щетиной на обгорелом лице. Его гавайская рубашка была расстегнута, и по большому веснушчатому животу стекали струйки пота. Ивата показал свой значок, не упомянув, однако, что он в этом городе на птичьих правах.
— Я расследую одно убийство и хочу задать вам пару вопросов. Мы можем поговорить?
Мужчина смачно сплюнул в воду табачную жвачку и жестом пригласил Ивату внутрь. В конторе стоял полумрак и запах пота. Карты и таблицы занимали все мыслимое пространство. По ноутбуку шел американский футбол, рядом лежала раскрытая жестянка с табаком.
— Я инспектор полиции Ивата.
— Хоппер.
Мужик махнул на один из пластиковых стульев напротив стола и сунул за щеку новую порцию табака.
— Я ищу человека, который мог брать у вас лодку пару лет назад. Вы сдаете лодки в долгосрочную аренду?
— Да, я один из немногих в городе, кто этим занимается.
— Каков у вас максимальный срок аренды?
— Неделя. Практически у всех остальных компаний — 24 часа.
— А клиент может автоматически продлить срок?
— Официально — нет.
— Пожалуйста, поищите в базе имя Икуо Уно. Он японец.
Хоппер вздохнул и прошел в дальнюю комнату. Минуту спустя он вернулся с мятым листком в руках.
— Вот он. Провел на «Полуночной Вив» три недели, заплатил налом. Он последний, к то брал ее в 2005-м. Не самая популярная модель. Вот его подпись.
Он протянул дешевый бланк с простеньким красного цвета логотипом «Руби Ренталс» и подписью внизу страницы — в виде крупного спирального росчерка черной ручкой.
— Этот человек хотел именно эту лодку?
— Если честно, не помню. Но я предупредил его, что она девочка с характером — двадцать один метр сплошного темперамента. Но ему, похоже, было по херу.
— Как он выглядел?
— Мощный, бритоголовый, этакий громила.
— С ним был кто-то еще на борту?
— Я никого не видел. Мы не ведем учет пассажиров. Если лодку вернули в исправном состоянии — я с вопросами не лезу.
— Ничего необычного на лодке не заметили после ее возвращения?
— Только одно: идеальную чистоту. Обычно находишь полный бардак. А этот кадр каждый крючок отмыл. Теперь-то ясно почему — говорите, речь об убийстве?
В широкой улыбке недоставало зуба.
— Разрешите посмотреть?
— Мой дом — ваш дом, как говорится. Это красотка бермудского розлива, с широким задом. Только умоляю, не задерживайтесь там! Я хотел поскорее свалить, судя по всему, он приближается.
— Кто?
— Да тайфун. Вот я везунчик, а? Копы и тайфун в один день.
Море было свинцовое. Пенистые волны злобно врезались в причал, оставляя на трухлявом дереве бурлящую пену. Гагары как заведенные ныряли за добычей. Дойдя до конца пристани, Ивата почувствовал запах гнили. День стоял теплый, но его бил озноб.
Вот и «Полуночная Вив». Несмотря на грацию, было видно, что она далеко не девочка. Она почти незаметно покачивалась на легких волнах.
— На рыбалку?
Ивата обернулся и увидел старого морского волка, сидящего среди ящиков и мотков веревки. Между коленей у него была зажата удочка, а в серых губах — леска. Его глаза неотрывно глядели в море.
— Я инспектор полиции, — сказал Ивата. — Вы здесь живете?
— Здесь никто не живет.
Старик замолчал. Ивата поднялся по узким ступеням лодки и представил, как по ним взбегает Дженнифер. Он так и видел: вот она, в новом летнем платье, вся в предвкушении морской прогулки.
Обожаю океан. Это единственное, чего мне будет не хватать в будущем году.
Спасаясь от подступившей тошноты, Ивата спустился под палубу. Все чисто, ничего лишнего: банкетка, раковина, прикрепленный к полу стол, кухонька, небольшой телевизор. На стенах — карты и старые полки с совсем уж древними романами.
Ты сказал ей, что лодка твоя? Что хочешь прокатить ее с ветерком?
Ивата представил, как Дженнифер качается на волнах в кромешной тьме. Девушка-поплавок.
Она была в летнем платье? Надела его для тебя? Ивата сел на встроенную кровать, и та заскрипела под его весом.
Она была у тебя первой. Почему ты выбрал ее? Чем она тебе приглянулась? Она лежала здесь с тобой? Ты хотел ее? Она не хотела тебя отпускать?
Ивата откинул одеяло. Под ним были молочно-белые простыни. Никаких посторонних запахов. По версии отчета о вскрытии, гениталии повреждены не были.
Тебе не нужно было ее тело — только сердце.
Ивата внимательно осмотрел стены вокруг кровати в поисках особенных пятен, но их там не было.
Здесь слишком тесно, правда?
Он снова выбрался на палубу и взглянул на солнце. Оно выбросило последние лучи и скрылось за тучами.
Ну конечно, все произошло здесь. На открытом воздухе. Свидетелей-то не было.
Ты предложил ей остаться на палубе? Устроить пикник?
Принес еду и напитки — напичканные кислотой.
Она ждала, что ты поцелуешь ее?
Где ты прятал нож?
Она закрыла глаза?
Да, закрыла глаза в ожидании поцелуя.
Ты спустил лямки с ее плеч.
И она покорно легла.
А ты, целуя, вонзил в нее нож.
Вонзил в самое нутро.
Одним ударом ты перерезал артерии и вены.
И просунул руку в зияющую рану.
Не успела она понять, что это был не поцелуй, как ты добрался до ее сердца.
Ты почувствовал его в руке, словно схватил зверька в норке.
И рывком вытащил на свет.
Ты поднял сердце, глядя, как ее орошает собственная кровь.
Она все видела? Видела, как бьется ее собственное сердце, маленькое и беззащитное?
Она успела осознать, что ты — не человеческое существо?
И, выбросив тело за борт, ты наблюдал, как оно тонет?
