— Юми, оставайся здесь. Теперь ты в безопасности. Он открыл дверь и побежал прямо на Хатанаку.
Молодой человек прислонился к стене и с силой выдохнул.
— Твою мать, Ивата. Я же вам чуть башку не прострелил.
— Юми жива. — Ивата протиснулся мимо него. — Ты позвонил в скорую?
— Да, но они могут и подзадержаться — а вы куда собрались?
— Хочу покончить со всем этим.
Ивата поднял с земли лежавший мотоцикл и уже через несколько секунд мчался на предельной скорости. Он знал, куда направляется убийца Черное Солнце.
* * *
Хидео Акаси бежал по тропинке, ведущей на Радужный мост. В сотне метров позади Ивата спрыгнул с мотоцикла и начал преследование. Они находились на пешеходной дорожке, в пятидесяти двух метрах над Токийским заливом, огороженной перилами на уровне груди.
Ивата уже мог разглядеть Акаси, бежавшего впереди, склонив голову к груди, размахивая руками и не сбавляя скорости. Казалось, что, преодолев такое большое расстояние, он даже не притомился. Дорожка постепенно сужалась — теперь ее ширина достигала не больше двух-трех метров, по обе стороны от нее шло металлическое заграждение. Время от времени мимо них проносились машины, так близко, что до них можно было дотянуться рукой. Решетки ограды оглушительно дребезжали, когда мимо них проезжал очередной автомобиль. С моря дул легкий ветерок, а над городом повисли пухлые облака черного дыма — казалось, они замерли в небе.
Одинокие, но вместе.
Когда вокруг Иваты дым рассеялся, он прищурился — но Акаси и след простыл.
— Ты там?!
Он должен быть там — больше ему идти некуда. Ивата поднажал и услышал странный звук, который становился все громче — он напоминал чавканье какого-то гиганта, глотающего воду все быстрее и быстрее. На этот звук наложилось странное бормотание.
Уг.
Уг.
Уг.
Почувствовав, что шатается, Ивата ухватился за перила одной рукой. Его уже не донимала боль — и он знал, что это плохой знак. Он мог делать только короткие и неглубокие вдохи — он прекрасно понимал, что причиной тому недавний удар в солнечное сплетение, а вовсе не пробежка. Сознание Иваты путалось, а оружие вновь казалось невероятно тяжелым.
Теперь он находился в небольшой комнате. Смутно знакомой. Он уже видел ее раньше.
Пойдем, чё покажу?
— Кеи?
Хочешь или нет?
Он закрыл глаза и увидел своего друга. Кеи указывал куда-то вниз.
Прямо на них смотрел моргающий глаз водоворота.
И Ивата понял, где он находится.
Первая башня моста.
Дверь служебного помещения была распахнута настежь, а за ней стоял Акаси, шаман, Черное Солнце с маской на лице в виде ухмыляющегося черепа. Ивата выстрелил в упор.
И промахнулся.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
Акаси сделал шаг вперед, как будто собирался его обнять. Рука на плече Иваты, тупой удар, а затем — звук разрывающейся плоти.
Прежде чем признать поражение, Ивата швырнул пистолет в лицо Акаси — все, что он мог в тот момент сделать. Сплевывая кровь, он повалился на землю.
И единственное, что он мог слышать, — это шелест собственных ресниц.
Хлоп.
Хлоп.
Хлоп.
Он просто моргает? Или это взрывы где-то вдали? Он моргает? Или это Клео разделывает овощи на кухонной доске?
Тук.
Тук.
Тук.
Ивата сделал три глубоких и быстрых вдоха.
Затем еще два.
А затем его дыхание стало медленным.
Высоко над ним кружился Хидео Акаси — как вода, уходящая в воронку водостока, — с черным лицом и неестественно белыми глазами. А вот движения его были грациозны, как у хищника, нарезающего круги вокруг добычи.
Ивата поймал себя на том, что шевелит губами.
Городские огни, как прекрасны они.
Молю, один лишь нежный поцелуй.
Акаси склонился над ним и поднес ухо к его рту.
— Что ты там говоришь?
Я иду, иду, качаясь, словно челн в твоих руках.
— Это ты мне говоришь?!
Я слышу звук твоих шагов.
О, огни Йокогамы.
Ивата сплюнул кровь и вдруг осознал, что смеется. Акаси оскалился, потянулся вниз и выдернул нож из живота Иваты, который уже не испытывал боли — он не чувствовал вообще ничего. Только слышал звук вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Акаси поднес суперсовременный охотничий нож к лицу Иваты, с лезвия капала свежая кровь. Ивата ощутил вкус металла и соли на своих губах. Он знал, почему у крови такой вкус: медь, растворенная в ней, помогает лучше передавать нервные импульсы. И еще он знал, что для кремации его тела потребуется не более полутора часов.
Но он не чувствовал ровным счетом ничего.
Никогда не бойся медведя!
Акаси поднес нож к щеке Иваты.
— Ты смеешься?!
Ивата заговорил с огромным усилием:
— Ты просто безумец. — Его голос совсем ослаб. — Вот и все.
От гнева лицо Акаси исказилось.
— Как же ты ничтожен, инспектор. Ты смешишь землю — своими суждениями о том, как должен быть устроен мир, как надо наказывать сильных и защищать слабых.
Акаси начал исступленно жестикулировать, не выпуская из рук окровавленный нож.
— Ты недостойный! Ты покушаешься на то, чего не понимаешь. Этому миру суждено пребывать во тьме, пока мы не накормим Создателя. А ты готов отвергнуть Его во имя тех, кто ему неважен?
— Это люди, Акаси. Люди!
Акаси с отвращением сплюнул.
— Семья. Старуха. Девочка. Все они. Все они были отмечены смертью, а я и есть их смерть. Я приношу их в жертву.
— Так они отмечены лично тобой. Они — предполагаемые свидетели, Акаси. И ничего другого.
— Неверный!
Акаси, с дикой улыбкой на лице, вскочил на перила и склонился в каком-то неистовом реверансе в сторону почерневшего горизонта.
— Посмотри. Они называют это городом. Какая дикость! Мы уже так близко, и совсем скоро он умрет.
Вы когда-нибудь слышали, как называют Токио? Городом тысячи городов. Вы никогда не думали, что одни из них хорошие, а другие — плохие?
— Смотри, что происходит, когда начинает злиться природа. Этот мир расколется на куски без жертвоприношения — Тескатлипока жаждет крови своих должников. Ты не мог остановить мое стремление накормить его, Ивата. Просто не мог. А если бы тебе хватило сил заглянуть внутрь себя, ты бы признал божественную сущность моей работы.
