— Но это не наш случай, так?
— У нас обширная база, но должна признаться, эта семья была зарезана предметом, с которым я еще не сталкивалась.
— Простите, доктор, что вы имеете в виду?
— То, что все они были убиты ножом, которые не продаются в Японии. Раны слишком точные, нанесенные чем-то очень острым.
— Возможно, это разновидность скальпеля?
— Нет, раны слишком большие для скальпеля. Их могли нанести чем-то вроде мачете. Возможно, небольшим мечом.
Ивата и Сакаи снова переглянулись. Доктор заговорила снова, Сакаи стала делать пометки в своих записях.
— Результаты анализов крови, мочи и содержимого желудков будут готовы завтра утром. На всех телах есть следы какой-то черной субстанции вроде сажи. Больше всего — на теле отца; ею испачкан указательный палец левой руки, хотя он правша. Возможно, против его воли.
— Черное солнце, — прошептал Ивата. — Отца заставили нарисовать его.
Доктор Игути вывела их из прозекторской.
— Вот что. Как бы выразиться поделикатнее…
— Похоронами занимается бабушка со стороны матери, — перебила Сакаи. — Тела должны забрать завтра до полудня.
— Хорошо. Мы работаем с 8:30. К этому времени я подготовлю для вас отчет.
— Вот мой номер. — Ивата вырвал листок из блокнота и протянул Игути.
Детективы поклонились и направились к выходу из здания. Когда они садились в машину, у Сакаи зазвонил телефон.
— А, это ты… Да? Прекрасно. Имя-то у тебя есть? — Она прижала телефон плечом и что-то записала. — Ладно, еще что-нибудь узнал? В 2010-м? Так, отлично. А твой дружок уже обработал номера машин на парковке? Нет, это меня не интересует. Значит, сейчас два часа дня. Я перезвоню в пять и хочу услышать имена. Твой дружок не отвечает, и ты в ответе за его косяк. Тебе все ясно? — На лице Сакаи мелькнула злорадная улыбка. — Кстати, Хатанака. Ты помнишь наш разговор? Просто учти, я — женщина, которая держит слово. — Она нажала кнопку отбоя. — Это тот придурок с родинкой.
— Хатанака?
— Именно. Сообщил две вещи. Во-первых, у семьи была машина. «Хонда-одиссей» 2010 года. Информации о продаже или угоне нет.
— Тот, кто ее позаимствовал, точно наш клиент.
— Согласна. А во-вторых, Хатанака через соседей узнал одно имя. — Она развернула перед ним блокнот.
— Кодаи Кийота, — прочел Ивата вслух.
— Все знали, что у него с Канесиро были напряженные отношения. Очевидно, он связан с девелоперской компанией, которая занимается сносом домов в этом районе.
— Он хотел их выселить, а они уперлись?
— Очень может быть. — Она пожала плечами. — Но вот что важно, в прошлом он был одним из громил в якудза. И это не все: по данным из нашей базы, его рост — 188 сантиметров.
— В таком случае нужно его найти. Я высажу тебя у главной конторы. Как только найдешь его, позвони мне.
— А ты куда?
— Отец семейства работал в колл-центре в Кейотамагаве, а мать в университете неподалеку. Поговорю с коллегами, вдруг что-то узнаю.
Сакаи зевнула и взглянула на него:
— А сам ты откуда?
— Из Миямы. Деревушка поблизости от Киото.
— Говорят, ты жил в Америке.
— Провел там какое-то время в молодости. Окончил колледж. А ты откуда?
— Из Канадзавы.
Ивата рассмеялся.
— Что тут смешного?
— Мне сложно представить, как ты задумчиво бродишь по парку Кэнрокуэн
[5]. Ты правда там выросла?
— Там я стала полицейским.
Ивата искоса взглянул на нее. Она покусывала губу и глядела в окно. По обе стороны шоссе мелькали корпуса дешевых гостиниц. Клетушки для любовников на час соседствовали с унылыми и дорогими жилыми кварталами.
Я счастлива с тобой.
— А что за чувак был там утром? Когда мы шли к лифту.
— Кто? — рассеянно спросила она, не отрывая глаз от окна.
— Тот, что стрельнул в тебя резинкой.
Она повернулась к нему и с минуту изучающе разглядывала.
— Его зовут Морото.
— Что ему надо?
— Морото, он… Слушай, держись от него подальше.
Загорелся зеленый в направлении центра Сэтагаи, и Ивата свернул с шоссе.
— Конечно, по одежке не судят, но сдается мне, этот Морото — полное дерьмо.
Он отвернулась к окну.
— Знаешь, Ивата, для парня из области Кансай ты не такой уж придурок.
Они впервые улыбнулись друг другу; остаток пути до управления полиции Сэтагаи прошел в молчании.
* * *
Компания «Хеппи Клауд коммуникейшнз» располагалась на втором этаже невысокого дома в тени здания многоуровневой парковки. Пройдя по безлюдной улочке мимо корейского ресторана и крохотной зубной клиники, Ивата оказался у входа в офис. Он нажал на кнопку, и ему открыл толстяк в грязной кофте. Ивата показал свой значок.
— А, вы, наверное, по поводу Канесиро?
Ивата кивнул.
— Я Нива, менеджер. Пойдемте, я покажу вам его стол.
Ивата прошел за ним в помещение без окон с желтыми стенами и растениями в пластиковых горшках. Около тридцати сотрудников сидели каждый в своей кабинке, увлеченные телефонными разговорами. Молодой человек с длинными волосами и мягким выражением лица взглянул на Ивату и тут же отвел глаза. Вскоре он встал и вышел из комнаты.
— У Канесиро были здесь недоброжелатели, господин Нива?
Вместо ответа тот фыркнул и обернулся. Его плечи усыпала перхоть.
— Что? Да он едва с кем словом обменивался. Он занимался компьютерным обеспечением и почти не общался с сотрудниками. «Доброе утро» да «до свидания», вот и все. Вот его кабинет.
Нива театрально постучался.
— Кажется, никого.
— Я вас не задерживаю, господин Нива.
Осматривая тесную комнатку, Ивата отмечал для себя детали. Она находилась в глубине главного помещения и имела смежную дверь с кабинетом Нивы. Окно с задернутыми шторами выходило в проулок. Отодвинув занавеску, Ивата глянул вниз: разбросанный мусор, прошмыгнувший кот да неизвестно откуда взявшийся мегафон.
Прежде чем включить компьютер Канесиро, Ивата надел перчатку. Минут двадцать он изучал его почту, но не нашел ни намека на какой бы то ни было конфликт, не говоря уж о ключе к разгадке убийства. Он прочесал жесткий диск — только рабочие материалы. Ивата заблокировал компьютер. На семейном фото, стоявшем на столе, все четверо участников пикника улыбались в лучах заходящего солнца.
