— Над Фудзимурой и всеми остальными.
По лицу Синдо пробежала тень.
— Ивата, если ты вдруг подумал, то я не…
— Да ничего такого я не думал.
Наступило недолгое молчание. Они не привыкли обсуждать друг с другом какие-либо темы, кроме убийств. Дождь мягко постукивал по стеклу.
— Больше всего меня бесит, — начал Синдо, — что все это время — все это время! — я ничего не видел.
Они смотрели в окно, будто надеялись, что дождь сможет смыть с мира всю его грязь.
Синдо потупил взор:
— Сакаи. Кем она была?
Ивата пожал плечами:
— Человеком, пытавшимся убежать от прошлого.
— Она знала?
— Видите кассету на столе? Послушайте. Там все, что вам нужно знать.
Старик неуверенно выдохнул:
— Думаешь, она знала, что ее ждет?
— Думаю, она была к этому готова. И в конце концов сошлась с ним в бою.
Синдо покачал головой.
— Я знал ее, когда ей было двадцать два года. Она бы никому не позволила… увидеть настоящую себя. — Его лицо покраснело. — Как-то раз я спросил ее, могли бы мы… но она сказала, что любит одного человека. И теперь, когда я вспоминаю, с каким обожанием она смотрела на него… А он ее просто игнорировал, Ивата. Он никогда не смотрел в ее сторону. Черт, я же знал Акаси много лет и…
— Все кончено, Синдо. Не стоит много думать о призраках. Больше мне вам нечего сказать.
В полумраке этой больничной палаты их окружали тепло и покой. Они думали о том, чего добились и что потеряли. Ивата почувствовал, что немного устал.
Синдо заметил на стене акварельный рисунок с лесным пейзажем. Он указал на оленя с гордо поднятой головой, стоявшего на переднем плане.
— Когда я был мальчишкой, отец однажды взял меня на оленью охоту. Мы спрятались в лесу и прождали полдня, пока не появился зверь. Отец выстрелил, но олень метнулся, казалось, что пуля его не задела. Я принялся плакать и кричать: «Ты промахнулся, ты промазал!» Но отец покачал головой и указал на следы крови на земле. Мы пошли по этим следам. И шли долго, поле за полем. Я не мог себе и представить, что из тела может вытечь столько крови. Наконец мы натолкнулись на тело, и мой старик объяснил: олень слышит выстрел и дергается — это последнее сообщение, которое посылает ему мозг. И тело слушается его, хотя само уже умерло.
Синдо на мгновение посмотрел на свои корявые пожелтевшие руки.
— Иногда я думаю об этом олене. И прихожу к мысли, что, может быть, мы не так сильно от него отличаемся. Я имею в виду людей вообще. Мы бежим через поля, хотя на самом деле уже мертвы и не можем ничего изменить.
Синдо встал. Было видно, что он смущен своими размышлениями вслух.
— Как бы то ни было, — засмеялся он, — тебе, парень, лучше отдохнуть.
Он уже было открыл дверь, но Ивата окликнул его:
— Послушайте, Синдо. Окажите мне услугу. Этот паренек из Сэтагаи по имени Хатанака. Я — его должник. Возьмите его в штат помощником инспектора. Он будет хорошо работать. Сделайте это для меня.
— Договорились.
— И еще. Я знаю, что меня замещает Ямада. Я бы хотел, чтобы он занял мою должность на постоянной основе. Эти двое — настоящая находка для первого отдела.
— Хорошо. А как ты сам? Когда вернешься?
— Я не вернусь. Я ухожу в отставку.
Синдо надул щеки и почесал в затылке.
— И чем ты займешься?
— Пока не знаю.
— Это вроде не мое дело, но мне не все равно, понимаешь?
Ивата засмеялся, а потом скорчил гримасу.
Старик вышел в коридор. Потом остановился и бросил через плечо:
— Забыл рассказать тебе забавную вещь. За день до того, как ты приступил к работе, Фудзимура зашел ко мне в офис. Он сказал, что мы нанимаем для замены Акаси никому не известного парня с несколькими годами опыта в мелкой уголовщине. Конечно, я был недоволен. На это место претендовали десяток парней намного лучше тебя. Однако Фудзимура сказал, что хочет видеть на этом месте человека не жадного до денег и не слишком толкового. А теперь его нет, и все поменялось, включая и меня самого.
— Он был прав в одном, — прохрипел Ивата. — Зарплата действительно паршивая.
Синдо рассмеялся.
Затем его улыбка угасла. Это означало прощание.
— Я не буду благодарить тебя за то, что ты сделал свою работу, парень.
— Вы доверяли мне. Это многого стоит.
Синдо хлопнул ладонью по дверной раме и вышел.
Уже в лифте он подумал о том, что им, наверное, стоило бы пожать друг другу руки.
Глава 38
Новый путь
Белокаменное здание Верховного суда в Токио будто сошло с рисунка Дали. В это чудесное весеннее утро его странные формы отбрасывали длинные тени. Косуке Ивата сидел в зале № 1 перед тремя судьями — Первым, Вторым, Третьим, — облаченными в мантии чернильно-синего цвета с идеально белыми галстуками. На стене за их спинами висели огромные картины с изображениями богов и сюжетов из античной истории. На потолке, прямо на головы судей, смотрела Императорская печать Японии в форме цветка хризантемы с надписью золотыми буквами: «Право говорить от имени императора».
На скамьях за Иватой сидели сотрудники Национального полицейского агентства, полицейского управления и прочая судейская братия Токио, все с озабоченными физиономиями и мобильниками в руках — в состоянии боевой готовности одобрить официальную позицию.
На лицах судей — разного пола и возраста — застыло одинаковое выражение, а в глазах — единое ожидание. Казалось, что все они вырезаны из одного и того же листа фанеры.
Ивата прокашлялся и наклонился к микрофону.
— Совершенно верно, господин верховный судья. Это дело — типичный пример принципа бритвы Оккама.
— Не могли бы вы пояснить свои слова, инспектор Ивата?
— Проще говоря, с Хидео Акаси что-то не складывалось с самого начала. Он вел дело преследователя Мины Фонг, дело Икуо Уно и пропавших без вести людей, расследовал убийства, совершенные Такарой Мацуу. И что-то в каждом из них оставалось непонятным. Вплоть до загадки в лифте…
Третий судья поднял руку:
— Вы говорите о записях из квартиры Мины Фонг?
— Именно так, господин верховный судья. Я понял, что Акаси был последним, кто видел ее живой. Но к тому моменту он вроде как уже умер, так как он мог с ней встречаться? Ответ напрашивался сам собой — он попросту не умер. Акаси убил Мину при первом же посещении ее квартиры. История с лифтом спутала нам карты и обеспечила ему железное алиби, чего он даже не ожидал. И это доказывает, что он умел прятаться у всех на виду. В конце концов, кому придет в голову, изменив внешность, вернуться на место преступления после убийства? И кто мог заподозрить в этом великого Хидео Акаси?
