И Ленечка не поверил! Высунулся в коридор, окинул меня мрачным взглядом и только после этого сказал:
– Ладно, пошли.
Как ни странно, желающих полюбоваться пожаром оказалось мало. Собственно, мы четверо, и все. Хотя посмотреть было на что. Черный обугленный лес, еще дышащий жаром и гарью, огненные искры, вспыхивающие в глубине, треск сухих веток под ногами, носящийся в воздухе пепел…
Стало даже как-то неловко, что мы пришли просто поглазеть на все это мрачное великолепие. Видимо, неуютно себя чувствовала не только я, потому что мы почти не разговаривали, только изредка перебрасывались фразами:
– Смотри!
– Вот это да!
– Осторожно, она еще тлеет!
Я обо всем забыла, и о персиках, и о дурацкой ссоре. Во мне очнулась журналистка, погруженная на время отпуска в анабиоз, и стала помимо моей воли сочинять статью о лесном пожаре на жарком юге, остро жалея об оставленном в номере фотоаппарате. Ну ничего, можно завтра прийти, это не дождь, который прошел и следов не осталось, еще лучше получится, при свете, а то сейчас уже совсем стемнело…
Оживленно вертя головой по сторонам, я не заметила, как отстала. Вначале я совсем не испугалась, просто прокричала:
– Надя! Рома!
И даже, когда они не откликнулись, пересилила себя:
– Леня!
Никто не ответил, и тогда мне стало по-настоящему страшно. Нас вел Рома, поэтому за дорогой я не следила и теперь смутно представляла, в какой стороне находится дом отдыха. Может, днем я и нашла бы обратную дорогу без проблем, но поздним вечером, в темном лесу, который неохотно покидал пожар…
А вот, слава богу, голоса впереди. Ну я и паникерша, в трех соснах заблудилась и сразу в истерику… Я вылетела на освещенную полянку и замерла на месте, увидев пожарную машину и бравых парней, сворачивающих шланги. Впрочем, при моем появлении они это занятие бросили.
– Ого! – заржали они. – Какая пташка! А мы-то думали, тут все живое выгорело! На пожар посмотреть пришла? Иди сюда, мы тебе такой пожар покажем!..
Я в ужасе попятилась, но споткнулась и растянулась на земле. Еще успела подумать, что вся в саже буду, идиотка!
– Надежда!
– Я здесь! – изо всех сил завопила я.
Из темноты вывалился Рома, помог мне встать и, окинув взглядом мизансцену, потащил прочь.
– Спасибо! – выдохнула я.
Он только хмыкнул и подтолкнул меня к Лене со словами:
– Следил бы ты за ней!
– Надька, ты где была? – немедленно вцепился в меня тот.
– А ты где был? – закричала я. – Почему за мной Роман пошел?
– У меня реакция лучше, – усмехнулся Рома.
Всю обратную дорогу Леня не отпускал мою руку. Он угрюмо молчал, и я наконец не выдержала.
– Ты-то чего надулся? – спросила я и немного сгустила краски: – Не тебя же изнасиловать пытались…
Он вздрогнул и мрачно проговорил:
– Ни на что я не способен. Даже свою девушку защитить не могу. Ты была права…
– Я такого не говорила, – заметила я, даже не прокомментировав «свою девушку».
– А зачем говорить, и так все ясно…
– Вместо того, чтобы ныть, попробовал бы измениться!
– Я изменюсь, обещаю, – пообещал Леня. – Для тебя!
– Изменись лучше для себя, – посоветовала я.
5
– Мы завтра уезжаем, – сказала Надя за ужином.
– Как, уже? – удивилась я.
– Что значит «уже»? – хмыкнул Рома. – Две недели прошло! Мы сначала в первую смену ели, забыла?
– А, ну да… Во сколько едете?
– Ой, да просто ужас, рань несусветная, – пожаловалась Надя. – В шесть утра нам уже надо быть в городе на автовокзале! Там на автобус до Туапсе… Приедем днем, а поезд у нас ночной. Ну ничего, погуляем по городу, покупаемся еще…
– А сколько поезд идет?
– Пять суток.
– Пять? – ужаснулась я. – Это ж сколько драгоценного отпуска пропадет! И сюда вы столько же ехали?
– Нет, сюда на самолете, – пояснила Надя. – А вот на обратную дорогу почему-то билетов уже не было…
– В общем, приходите к нам вечером, – подытожил Рома. – Отметим наш отъезд.
После ужина Леня зашел за мной, и мы отправились с Наде с Ромой. Они встретили нас на пороге.
– Мы на море, – сообщила Надя. – Монетку хотим бросить. Давайте с нами?
На пляже была непроглядная темень, только свет из окон прибрежного бара падал на гальку неровными квадратами. Я осторожно ступала по камням, вцепившись в Ленину руку.
– Ой! – вдруг вскрикнула я.
– Что? – испуганно остановился он.
– Прямо по камню большим пальцем!
– Ну, тихо-тихо, – дурашливо начал Леня. – У собачки боли, у кошечки боли, а у Надюшки…
– Подуй! – капризно заявила я, выставив вперед ушибленную ногу.
Он послушно опустился на колени и начал дуть на мой многострадальный палец.
– Встань, ты что, – дернула его я, воровато оглянувшись.
К счастью, Надя с Ромой ушли вперед, а плескавшимся в воде ночным купальщикам было весело и без нас.
– Сама же сказала… – обиженно протянул Леня.
– Пошли, они уже на пирсе!
Мы тоже поднялись на пирс и вышли на самый его край, обогнув непонятного назначения будку, над которой мотался одинокий фонарь. На берегу было тихо, а здесь налетали порывы ветра и с шумом разбивались о бетонную стену волны, поднимая брызги.
– Кажется, шторм начинается! – восхищенно протянула я. – А мы как будто на корабле и попали в бурю… А где, кстати, Надя с Ромой?
– Не знаю, – Леня прислонился к углу будки, потянул меня от края пирса и прижал к себе.
– Ты что? – слабо возмутилась я.
– Надька, – шепнул он, зарываясь носом в мои волосы.
Я вздрогнула, Леня испуганно отстранился и вопросительно посмотрел на меня.
– Холодно, – соврала я.
– Холодно? – он сделал шаг, и мы поменялись местами.
Теперь брызги до меня не долетали, стало тепло и уютно, я уткнулась в Ленино плечо и затихла. Он погладил меня по волосам, и почему-то от этой нехитрой ласки что-то внутри дрогнуло и перевернулось…
– Вот вы где, – раздался веселый голос Ромы.
На этот раз мы не разжали рук и не шарахнулись друг от друга. И смутился сам Рома, с преувеличенным вниманием посмотрел под ноги:
– Ух ты, тут сети!
– Рыбку хочешь половить? – подхватила появившаяся из темноты Надя.
