Алине ранения и лечение двоих сыновей дались нелегко, нелегко они теперь давались и Ренуару, притом что через те же испытания пришлось проходить очень многим семьям, в которых сыновья ушли на войну. Военные потери оказались устрашающими: Франция потеряла убитыми или ранеными 75 % своих бойцов
[1549]. В 1918 году Ренуар писал своему бывшему студенту, японцу Р. Умехаре: «Двое моих старших были серьезно ранены. У самого старшего в одной руке сохранилась единственная кость, а младшему пуля вошла в колено и вышла из бедра. Рана зажила благодаря его молодости и крепкому здоровью. Однако оба они живы, и я считаю себя счастливчиком в сравнении с теми, кто потерял все»
[1550]. Если для Пьера война закончилась в первый же месяц, Жан до самого ее окончания оставался на действительной службе – для Ренуара это были четыре года беспрерывных тревог. Жан – на момент начала войны ему было всего двадцать лет – мужественно сражался в чине офицера, сперва в кавалерии, потом в пехоте, потом в фотографической разведке, а впоследствии в авиации, закончив войну летчиком-истребителем.
7 июля 1915 года, всего через две недели после определения в госпиталь в Безансоне и через десять дней после смерти матери, Жана перевезли за 411 километров в Париж. Семь недель он находился на излечении в госпитале, развернутом в Гран-Пале – обычно там проходили выставки, – а потом ему сказали, что его вместе с другими ранеными разместят в отеле «Ритц». Ренуар, которому очень хотелось встретиться с сыном в Париже, застрял в Кане – на следующий день, 8 июля 1915 года, он пишет Малек: «Поездку опять пришлось отложить – температура, несварение и пр… Жан находится в отеле „Ритц“ в Париже, не понимаю почему. Напишу, как только доберусь до Парижа… Врач скажет, когда мне будет позволено убраться из здешней жары»
[1551]. Несмотря на все сложности, примерно через неделю Ренуар, в сопровождении четырнадцатилетнего Коко, смог наконец добраться до Парижа и увидеться с Жаном. На фотографии Жан показан в форме, а у Коко на руке черная повязка – знак траура по матери.
Продолжая проходить процедуры в Гран-Пале, Жан попросил разрешения переселиться к отцу и брату в их парижскую квартиру. В личном деле Жана есть запись врача от 7 июля 1915 года: «Младший лейтенант Ренуар просит проходить лечение в Гран-Пале, но жить при этом дома – с медицинской точки зрения я не вижу к тому никаких препятствий»
[1552]. В семейной квартире (бульвар Рошшуар, 57-бис) Жану было уютнее в обществе отца и брата, а еще он мог развлекаться новым кинопроектором, который купил Ренуар
[1553], и радоваться присутствию отцовской модели Деде, в которую постепенно влюблялся. В том же личном деле значится, что 26 августа 1915 года Жан закончил четырехмесячный курс лечения ноги. Той осенью, когда Ренуару пришлось вернуться в теплый Кань, Жану позволили поехать с ним и продолжать выздоровление в Коллет. Поль Сезанн-младший, навестивший их в том октябре, объясняет жене: «Присутствие Жана и его любовь [к отцу], равно как и его жизнерадостность, вернули Ренуара к жизни. Каждый день они катаются на автомобиле, который ведет Жан»
[1554]. Судя по всему, ранение в левую ногу не мешало Жану садиться за руль. Однако, хотя Ренуар и радовался присутствию сына, его страшно раздражал ход войны – он пишет об этом Жанне Бодо: «Каждый обязан сыграть свою роль в борьбе с этой общей бедой. Все изменилось в корне, и для штатских, и для военных»
[1555].
Сыграть свою роль пришлось и Жану: довольно скоро врачебная комиссия признала его годным к дальнейшей службе. И отец и сын знали, что возвращение в пехоту с левой ногой на 4 сантиметра короче правой ни к чему хорошему не приведет. 1 ноября 1915 года Ренуар написал Ривьеру: «Я крайне расстроен и не знаю, что делать. Очень важно, чтобы кто-то проследил, как продвигается рапорт Жана с просьбой перевести его в броневойска. В противном случае ему будет подписан смертный приговор, поскольку защитить себя он не сможет: он едва ходит. Скажи, что мне нужно сделать. Что ты считаешь правильным?» На обороте письма Ренуара есть приписка от Жана: «Дорогой месье Ривьер, отец также написал Эли Фору, бульвар Сен-Жермен, 147. Он попросил меня уведомить Вас об этом, чтобы Вам были известны все предпринятые нами шаги»
[1556]. Неделю спустя, 8 ноября, Ренуар получил от Фора ответ: «Нет нужды говорить, что я сделаю все возможное для Вашего сына. Я одновременно отправляю письмо своему зятю. Он – офицер в Министерстве спецслужб… Лучший способ ускорить процесс – сказать Вашему сыну, чтобы он напрямую изложил ему в письме, чего хочет. Тогда зять будет заранее знать, что нужно, и обещаю, что поможет с готовностью, – у нас с ним совершенно братские отношения, а кроме того, он большой поклонник, позволю себе это слово, Вашего гения… Пусть Ваш сын не стесняется и изложит все подробности как можно точнее»
[1557]. Сразу после получения этого письма Жан написал зятю Фора: «Майор… месяц назад я попросил о переводе в танковые войска. Однако ответа так и не получил и потерял надежду попасть туда, а потому подал прошение в авиацию. Сражаться пешим я не могу, поскольку был серьезно ранен в ногу, – это для меня единственный способ не гнить в казарме, а приносить стране хоть какую-то пользу. Просьбу о зачислении в авиацию я отослал две недели назад. Буду крайне признателен за Ваш совет по этому поводу – дайте знать, есть ли хоть какая-то надежда»
[1558]. Даже и после ранения Жан оставался бесстрашным. Служба в авиации привлекала его, поскольку летчики занимались тем же, чем и кавалеристы: они вели разведку с воздуха и докладывали о перемещениях противника. Но если кавалерия, возникшая еще во времена Юлия Цезаря, безнадежно устарела, то аэропланы были новейшим изобретением (первые полеты механических аппаратов относятся к 1901 году, французские военно-воздушные войска были созданы в 1909-м). Признавая, что он был «серьезно ранен в ногу», Жан все же выражает готовность служить своей стране. Отцовские связи возымели действие – Жана приняли в авиацию. В начале 1916 года Ренуар пишет Андре: «Прости меня, что никогда не говорю об этой дурацкой войне, которая одновременно и бессмысленна, и бесконечна. Жан по-прежнему в Ницце, все еще дожидается отправки в ВВС»
[1559].
