В 1879 году совместная выставка импрессионистов состоялась 10 апреля – 11 мая, до Салона, который открылся 12 мая. В 1878 году выставки не было, а в 1879-м Ренуару пришлось выбирать: выставляться с друзьями или на Салоне. Он хотел, чтобы друзья числили его в пассивных участниках группы, но на самом деле он таковым не был. Когда речь шла о чем-то важном для его карьеры, Ренуар решительно действовал в собственных интересах, не проявляя ни малейшей пассивности. В 1879-м он отказался участвовать с друзьями в четвертой выставке импрессионистов, несмотря на то что его друг Моне присоединился к товарищам и представил 29 работ
[279]. Среди участников были также Кайботт, Кассатт, Дега и Писсарро. Сезанн и Сислей, вслед за Ренуаром, отказались от участия и вместо этого, как и он, подали свои работы на Салон. К сожалению, работы Сезанна и Сислея не приняли, зато все заявки Ренуара подтвердили благодаря посредничеству мадам Шарпантье. У нее были знакомые в выставочной комиссии, среди них – художник-академист Эннер, поэтому в экспозицию попали все четыре представленных Ренуаром портрета: два маслом («Мадам Шарпантье с детьми» и портрет актрисы Жанны Самари) и два пастелью (мужской, а также сына Шарпантье Поля)
[280]. При этом на удачном месте повесили только портрет мадам Шарпантье с детьми. Двадцать пять лет спустя Ренуар заметил в интервью: «Да, там было только одно мое полотно, но оно очень хорошо висело. Да, верно, это был портрет мадам Шарпантье. Мадам Шарпантье хотела висеть на хорошем месте, у нее были знакомства в комиссии – и она на нее повлияла»
[281].
Ренуар понимал, что многим обязан мадам Шарпантье. Он пишет ей об этом напрямую, завершая послания оборотами: «Искренне преданный Вам Ренуар», «Ваш смиренный художник О. Ренуар»
[282]. После майского Салона 1879 года он просит ее мужа в письме «поблагодарить мадам Шарпантье от имени искренне преданного ей художника; если я когда-нибудь преуспею, то только благодаря ей, потому что сам бы я никогда ничего такого не добился»
[283]. Пользуясь своей дружбой с мадам Шарпантье, Ренуар попытался заинтересовать ее судьбами бедных детей с Монмартра; он посоветовал ей создать лечебницу для младенцев. Возможно, подтолкнула его к этому утрата первенца, Пьера Трео. На тот момент у мадам Шарпантье были другие заботы, однако в 1891 году она все-таки создала благотворительную организацию помощи младенцам из бедных семей
[284].
Жоржетта и Поль Шарпантье. Ок. 1878. Фотограф неизвестен
Во время работы Салона 1879 года Ренуар написал Кайботту: «Лично мне здесь ужасно нравится. Портрет мадам Шарпантье висит на уровне глаз, выглядит в десять раз лучше, чем у нее дома. Что до портрета мадам Самари, он повешен очень высоко. Но он, видимо, хорош, потому что все со мной о нем говорят. Я стал гораздо привлекательнее для широких масс»
[285].
Кроме того, на портрет мадам Шарпантье появилось множество благожелательных отзывов
[286]. Один критик описывает его как «прелестную работу Ренуара, который вошел в моду»
[287]. За Ренуаром закрепилась репутация портретиста. С 1879 по 1881 год он написал 21 детский портрет, 15 женских и 11 мужских. Он делился с мадам Шарпантье: «Сегодня утром начал портрет. Вечером буду работать над другим, а потом, возможно, начну еще и третий»
[288]. Писсарро же тем временем писал Мюре: «Ренуар… пользуется на Салоне большим успехом. Мне кажется, он достиг того, чего достоин. Прекрасно! Так тяжело жить в бедности!»
[289]
Во время Салона 1879 года Ренуар начал планировать персональную выставку портретов пастелью, которая должна была пройти 19 июня – 3 июля в редакции издательства Шарпантье по адресу: бульвар де Итальен, 7. В мае Ренуар пишет мадам Шарпантье: «Я собираюсь выставить [портрет мадам Самари]
[290] в вашей галерее, потому что мне хотелось бы, если господа [ответственные за проведение выставки] согласятся, устроить выставку только моих портретов, которая, полагаю, привлечет много посетителей. У меня много известных портретов»
[291]. Хотя Ренуар собирался подавать только портреты, на выставке также были представлены две картины с изображением молодых циркачек и наброски к панно на тему времен года
[292].
Примерно в то же время, когда проходил Салон 1879 года, супруги Шарпантье начали издавать журнал La vie moderne. В апреле одним из сотрудников стал брат Ренуара Эдмон; в 1884–1885 годах он занимал должность главного редактора. Пока шла выставка пастелей Ренуара, где было вывешено 30 работ, Эдмон опубликовал в номере за июнь 1879 года статью о брате: «Обещаю вам портрет из двадцати линий: можно было видеть, как он, задумчивый, мечтательный, томный, с отрешенным взглядом двадцать раз перебегает через бульвар; забывчивый и рассеянный, он десять раз возвращается за одним и тем же – и постоянно забывает; на улице он перемещается только бегом, попав в помещение, делается неподвижен; он может не шевелиться и не говорить часами: о чем он думает? О картине, которую пишет, или о той, которую собирается написать; о живописи он старается говорить как можно меньше. Но если хотите, чтобы лицо его осветилось, хотите его услышать – о чудо! – напойте какой-нибудь веселый припев, не ищите его за обеденным столом или в тех местах, куда ходят развлекаться, – попробуйте застать его за работой»
[293]. Помимо этого описания, Эдмон также рассказывает о манере письма своего брата: «Портрет мадам Шарпантье и ее детей написан у нее дома, мебель не перемещали с обычных мест, ничего не меняли ради более выигрышной композиции»
[294]. Возможно, именно с подачи Ренуара Шарпантье устроили в своей галерее «Ви модерн» выставку Моне в июне 1880-го и Сислея – в мае 1881-го.
