Признав Пьера, Ренуар повел себя совсем иначе, чем когда появились на свет его дети от Лизы: и Пьер, и Жанна Трео были записаны на фамилию матери (об этом говорилось в первой главе). Узаконив нового ребенка и дав ему свою фамилию, художник официально взял на себя финансовое бремя отцовства. Через два дня после появления Пьера на свет Ренуар в сопровождении брата и одного из друзей отнес новорожденного в мэрию Восемнадцатого округа. В свидетельстве о рождении написано, что Ренуар признал своего сына «в присутствии Виктора Ренуара
[570], портного 48 лет, проживающего в доме 35 по улице Лаваль [в ближнем пригороде Сен-Клу], и Корнеля Корне, краснодеревщика 39 лет, проживающего на рю Труа Фрер [на Монмартре]». В крестные отцы Ренуар выбрал Кайботта – одного из немногих, кто знал про Алину и новорожденного Пьера. Среди других посвященных были брат Ренуара Эдмон и некоторые друзья (Сезанн, Моне, Мюре, Писсарро, Сислей, доктора Гаше и де Беллио). При этом большинство состоятельных друзей и патронов художника, представителей высшего класса (в их числе были и очень близкие ему люди – Берар, Дюран-Рюэль и Берта Моризо, невестка его наставника Мане), считали Алину его натурщицей и не ведали о ребенке. В результате Ренуар начал жить двойной жизнью, которая продлилась до его брака с Алиной пятью годами позже, в 1890-м.
Ренуар твердо решил сохранить рождение сына в тайне. Когда Пьер был маленьким, он писал Мюре (друг этого коллекционера, писатель и журналист Поль Алексис, также известный как Трубло, работал над статьей о собрании Мюре, где находилось около тридцати картин Ренуара): «Если увидишь Трубло, скажи ему, что он славный малый, однако я буду очень рад, если обо мне он не скажет ни слова; пусть пишет сколько хочет о моих полотнах, но мне противна мысль, что зрители будут знать, как я ем котлеты и родился ли я в бедной, но честной семье. Слезливые биографии художников – страшная скука, и людям на них решительно наплевать»
[571].
Тяга к скрытности проистекала из потребности сохранять лицо в великосветских кругах, притом что финансовые трудности так никуда и не делись. Впрочем, Ренуар скрывал подробности своей жизни не только от парижской элиты. Например, он так никогда и не признался Алине, что у него уже было двое детей от Лизы. Для Ренуара хранить тайну значило сохранять власть над обстоятельствами. Скрывая от разных друзей разные аспекты своей жизни, он сохранял отстраненность и независимость и продолжал жить в мире, о котором лишь он один знал абсолютно все; никто из родных и друзей не смог бы перечислить всех, с кем его связывала дружба. Даже Писсарро, человек на удивление проницательный, писал (сыну в 1887 году): «Я совершенно не понимаю замечание Ренуара… Да и кто в состоянии постичь этого самого непоследовательного из всех людей?»
[572] Слова Писсарро «le plus changeant des hommes» можно перевести и как непостоянный, изменчивый, причудливый, капризный. Ренуар действительно был сложной и непостоянной натурой: иногда – пассивным, иногда – напористым, иногда – нерешительным, иногда – целеустремленным, иногда – робким, иногда – неукротимым. Он заставлял всех верить в свою пассивность, нерешительность и робость, чтобы не казаться опасным своим друзьям, многие из которых были заодно и благодетелями. Скрытность помогала ему сохранять власть над обстоятельствами и прокладывать собственный жизненный курс.
Но хотя Ренуар и стремился скрывать свою личную жизнь от друзей, сюжеты картин выдают его тайны. Раньше он часто писал романтические сцены на фоне современного Парижа. После рождения Пьера он ни разу не изобразил взрослого мужчину, ухаживающего за взрослой женщиной в современной обстановке. Напротив, антураж его картин утратил приметы времени, а место действия сменилось на сельское уединение. С этого момента с его работ почти полностью исчезли взрослые мужчины. После рождения Пьера их место заняли мальчики. Ренуар не писал больше многофигурных сцен на фоне города или пригорода. Вместо этого он изображал отдельных людей или небольшие группы женщин и детей на лоне природы. Раз за разом Ренуар изображал Алину в образах, навеянных традицией, – некоторые из этих работ заставляют вспомнить Богоматерь с младенцем Христом. Современные лица и моды сменили фигуры в простых, вневременных одеяниях.
На многих работах Алина изображена в образе молодой матери. В 1885 и 1886 годах Ренуар трижды запечатлел ее в сельской обстановке во время кормления грудью, чему предшествовали подробные предварительные наброски
[573]. Они заставляют вспомнить ренессансные образы Марии с младенцем, на которых Богоматерь кормит грудью полуобнаженного мальчика
[574]. Как и на многих христианских картинах, видны грудь Алины и пенис Пьера
[575]. Ренуару нравились эти работы, первая из них висела в мастерской художника до самой его смерти. (Алина не только представала в образе материнства, но и неоднократно позировала обнаженной – на этих работах она часто напоминает Венеру с картин старых мастеров.) На многочисленных полотнах и набросках она кормит Пьера, сидя на высоком табурете, прижимает его к себе, развешивая белье, катает на лодке, разговаривает с ним, сидя в саду за шитьем
[576]. Ренуар запечатлел Алину, годовалого Пьера и их соседку перед домиком в Бретани, окруженным деревьями с тщательно прописанными листьями, а также в групповых сценах, где Алина с друзьями собирает виноград, стирает белье или разговаривает с торговкой яблоками
[577]. Кроме того, он постоянно изображал на картинах, рисунках и даже на литографии своего сына
[578]. На многих картинах и рисунках также представлен его племянник Эдмон Ренуар-младший, годом старше Пьера
[579].
