Мы потеряли контакт с этой семьей. В следующий раз я услышал о них лишь лет через десять – сообщили, что Хэмфри умер от сердечного приступа. Потом мне написала Вайолет, что видела в «Таймс» объявление о свадьбе Тони. Он остался в Буголаленде и женился на местной девушке. Я больше о них не думал, пока однажды не прочитал, что Тони и его жена погибли в автомобильной аварии на восточных холмах. Это было очень печально, хотя я не видел сына Хэмфри с тех пор, как он был школьником, а его жену вообще никогда. Вот такая ситуация.
Можете себе представить, как я был удивлен, когда Вайолет сообщила, что Мод в Париже, в Сорбонне познакомилась с молодым человеком по фамилии Мэннинг-Ричардс. «Господи благослови! – помню, сказал я тогда. – Он не родственник той семьи, что я знал в Буголаленде?». Конечно, так оно и оказалось: это был сын Тони. Осиротев после автокатастрофы в возрасте шести лет, он был воспитан в Буголаленде приемной бабушкой, недавно умершей. Потом уехал в Европу завершать образование в Англии и в Париже и, по странной случайности, встретил Мод. – Эдвин пыхнул трубкой. – Ничего больше сказать не могу. Это то, что вы хотели узнать?
Генри улыбнулся:
– И да, и нет, – ответил он. – Все это довольно просто и прозрачно. Я полагал, что, быть может… но, очевидно, думал неверно.
– Неверно… и почти издерганно, – отметил епископ, вытряхивая трубку в большую оловянную пепельницу.
Инспектор лихорадочно задумался, потом спросил:
– Шесть букв?
– Конечно.
– Нервно, то есть издерганно. Анаграмма «неверно» с одной выброшенной буквой.
Епископ просиял:
– Тиббет, я вас недооценил, – сказал он великодушно. – Ну, не буду больше отнимать у вас время. Думаю, вы хотели бы видеть Джулиана.
Мод и Джулиан вошли в кабинет вместе, держась за руки, как дети.
– Чем могу быть полезен? – спросил Генри.
– Джулиан не хотел, чтобы я с ним шла, – сказала Мод. – Но я была настроена решительно.
– Она думала, если мы придем вдвоем, вы отнесетесь к этому более серьезно, сэр, – пояснил Джулиан. – Я понимаю: это звучит несколько притянуто за уши…
– Так, давайте не все сразу, – остановил его Тиббет. – Прежде всего, почему бы вам не присесть?
Молодой человек неохотно выпустил руку Мод и бережно посадил девушку в кресло. Потом сел сам и сказал:
– Это по поводу Фрэнка Мейсона.
– Я предполагал, что так может случиться.
– Вы хотите сказать – вы знаете?
– Я встречался с молодым мистером Мейсоном.
– Я… был с ним немного знаком в Лондонском университете.
– Это я уже знаю, – ответил Генри, – а также то, что вы не были там лучшими друзьями.
– Мягко сказано, – отозвался Джулиан. – Он исключительно неприятный тип. Не в социализме как таковом тут дело, а в недостатке ментальной дисциплины, из-за которого строят нелепые теории и не задумываются о цене.
«Кажется, – подумал Генри, – он не способен говорить ненапыщенно. Но ведь Джулиан еще молод». Вслух инспектор сказал:
– Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к…
– Я объясню, – ответил молодой человек. – Начнем с того, что более всего в Мейсоне меня отталкивало его отношение к отцу: брать столько денег, сколько возможно вытянуть, а вместе с тем – кусать дающую руку. Извините за смешанные метафоры, но мысль понятна, я думаю. Стоило Мейсону пропустить пару стаканчиков, как он начинал жестоко критиковать своего отца. – Джулиан слегка задохнулся от воспоминания, будто голосовые связки свело судорогой. – Однажды я не выдержал и прямо в лоб спросил, как у него хватает наглости жить на доходы от отцовского бизнеса и проповедовать при этом те социальные и политические идеи, которые мы от него слышим. И знаете, что Мейсон ответил? Он сказал, что единственным возможным оправданием такого человека, как его отец, будет то, что неправедные доходы в конце концов попадут в руки того, кто их направит на осуществление Мировой революции. «Это значит, – сказал я ему, – что вы дождаться не можете смерти отца?» А он – хоть верьте, хоть нет – ответил: «Это естественно, старина. Я его сам хоть завтра же пристукнул бы, если бы не последующая ответственность».
– Как интересно, – отреагировал Генри.
– Я знаю, что это правда, – выпалила Мод, – потому что Джулиан мне тогда же и написал.
– Но я вам верю, – улыбнулся инспектор. – Я буквально слышу, как молодой мистер Мейсон это говорит. Так вы думаете, что он убил отца?
Джулиан несколько сдал назад:
– Я бы не стал так жестко формулировать, – ответил он.
Наступила пауза, и Мод вмешалась:
– Говори, милый. Расскажи все до конца.
Молодой человек колебался:
– Не знаю, должен ли я…
– Если нет, я сама расскажу! – решительно произнесла девушка, непроизвольно выпятив подбородок, и Генри живо вспомнил висящий в холле портрет Директора. – Мистер Тиббет, этот ужасный Мейсон определенно собирается обвинить Джулиана в убийстве своего отца.
– Правда? – Учитывая вчерашний разговор с Фрэнком Мейсоном, Генри был заинтригован. – Что вас наводит на подобную мысль?
– Ну, видите ли, когда Мод ему отказала… Вы же слышали, что старый Мейсон набрался наглости сделать ей предложение?
– Слышал.
– Естественно, моя невеста ему отказала, но он продолжал преследование. И тогда… ну, у нас была ссора.
– А что именно вы называете словом «преследование»? – спросил Тиббет.
И наступило напряженное молчание.
Джулиан сказал:
– Н-ну… он продолжал приходить в гости…
– Мисс Мансайпл! – перебил Генри. – Вы очень современная молодая девушка с очевидно сильным характером, если мне будет позволено так сказать. Вам действительно нужно было викторианское рыцарство подобного рода?
– Да вы надо мной смеетесь! – сердито воскликнула Мод.
– Да, – ответил Генри. – И буду смеяться, пока вы не скажете мне, чем конкретно досаждало вам поведение Реймонда Мейсона.
Взгляд, которым обменялись молодые люди, был красноречив, как страница печатного текста.
– Ну, ладно, – ответила Мод. – Дело было в Джулиане.
– Каким образом?
– Точнее, не в нем. Главное тут – дядя Клод.
– Вы не могли бы выразиться конкретнее, мисс Мансайпл? – вежливо спросил Тиббет.
– Я подал заявление на вакансию в Бредвуде, личным помощником сэра Клода, – сказал Джулиан отчетливо и громко, почти с вызовом. – В этом есть что-то плохое?
Генри вспомнил, что говорила Вайолет Мансайпл.
– Вы хотите сказать, – спросил он, – что Мейсон намекал на использование родственных связей?
