– Мени нема чого казать, – угрюмо отозвался парень, продолжая барахтаться в луже. – Я уже все сказав.
– Das volk ist verdorben, – проворчал всадник и тяжело вздохнул. – Muss so wie so Krepieken. Huns, marsch hier!
[19]
– Jawohl!
[20] – донеслось из домика.
Послышались тяжелые шаги, и на пороге святилища показался огромный гунн. Нет, все остальные тоже были высокими и мускулистыми, но этому пришлось низко наклониться и протискиваться боком, чтобы выйти наружу.
В свое время я видел снежных обезьян, пойманных на Драконьем Хвосту. Ну, тех самых, что способны разорвать медведя на куски. Так вот, если бы какую-то из них обрили, зверюга выглядела бы как этот Ганс. Гунн был обнажен до пояса, так что я мог оценить и его чудовищную мускулатуру. Черт возьми, откуда у гуннов все эти засранцы?
Ганс протянул руку в домик и вытащил наружу обнаженный меч. Кажется, брат-близнец той чудовищной штуки, которой горбатый монстр орудовал в «Жабах». Положив оружие на плечо, великан подошел к парню и ухмыльнулся.
– Aufstehen!
[21] – рявкнул гигант и пнул парня ногой. – Вставай, schwein!
[22]
– Rache!
[23] – внезапно, как по команде, выдохнули все гунны. – Rache, rache!
Испуганный парень поворачивал голову в разные стороны. Очевидно, он не мог понять, что происходит. Я лично думаю, что пришел его смертный час. Честно, мне было даже жаль балбеса, так некстати подвернувшегося этим гадам.
Ганс наклонился, схватил жертву за шкирку и внезапно подбросил в воздух. Несчастный заверещал, а я увидел, как меч сорвался с плеча гунна и сверкнул в каплях дождя. Крик тут же оборвался. Вопли гуннов тоже.
– Das ist Wirklish schreckrich
[24], – пробормотал всадник.
На земле лежали две половинки того, что еще несколько мгновений назад было живым человеком. Ганс пнул обе и громко загоготал. Потом внимательно осмотрел меч, кивнул и подошел к всаднику. Тот похлопал его по плечу и тихо сказал что-то явно одобрительное.
– Untermensch
[25], – добавил гунн и поморщился, словно его мучила зубная боль.
Нет, я тоже убивал людей, и достаточно много, но, чтобы вот так, с улыбкой и смешками… И еще, я абсолютно не представлял, как поступлю, если придется столкнуться в бою с этим Гансом или той горбатой тварью. Это же верная смерть!
Ощущая легкий холодок в области сердца и тяжесть в желудке, я начал медленно сползать с дерева. Теперь я утроил осторожность, потому что имел основание опасаться не только стрелы, но и чего похуже. Святая Троица, куда я влип? Магики на цепи, горбатые твари, рубящие толпы людей, гунны-великаны, да и вообще отряды этих выродков в такой дали от Гуннланда. Какого хрена происходит? Где этот проклятущий Кору Нарим, когда я так хочу выпустить ему кишки наружу? Совершенно даром!
Когда ноги коснулись земли, я на цыпочках, точно сорванец, укравший краюху у булочника, устремился прочь. Оставалось лишь молить Троицу, чтобы никто из этих гадов не удосужился обернуться.
Возможно, святые ради разнообразия решили смилостивиться, а может быть, просто шум дождя оказался достаточно силен, но за спиной никто не орал дурным голосом и не пытался схватить меня за плечо цепкими пальцами. Петляя между мокрыми стволами, будто обезумевший заяц, я искал глазами темное пятно Уркагана. Ну точно, еще парочка этих чертовых деревьев, и я на месте. Сейчас врежу коняке по бокам, и мы дадим такого деру, что…
Да твою же мать!
– Halt, Schwein!
[26]
– Да когда же ты сдохнешь? – искренне огорчился я. – Ну вот сколько можно над человеком издеваться, а?
Знакомая плоская физиономия с рыбьими глазами навыкате и грязными прядями нестриженых волос. В этот раз шерсть двуногого животного прилипла к бледной коже, и от этого морда гунна казалась особенно противной. В общем-то последнее время мне попадались гуннландцы на одно лицо, но этого отличали залатанные отверстия в кольчуге.
Проклятый засранец и в огне не горит, и в воде, похоже, тонуть не думает. И в руке гад держал свой длинный меч, которым явно собирался посвятить меня в покойники.
– Muss d’Hosen voll h’an?
[27]
– Повторяешься, рыбья морда, – пробормотал я. – Похоже, в твоей башке ничего нет, кроме дерьма.
Внезапно мои ноги разъехались на мокрой траве, и, совершив нелепый прыжок, я растянулся перед врагом, лежа на спине.
– Sehr gut
[28], – гунн оскалился и шагнул вперед, замахиваясь оружием.
Ну, как эти уроды орудуют своими железяками, сегодня уже довелось видеть, так что, думаю, меня намеревались рассечь на две половинки. Хотели бы, но… В общем-то я упал специально, чтобы отвлечь внимание противника.
Пока гунн шутил в своей специфической манере, я успел расстегнуть футляр и достать пачку шоганов. Меч с легким свистом вонзился в то место, где я только что находился, и гунн тотчас длинно и смачно выругался по-своему. Вот в чем им не откажешь, так это в умении ругаться. Враг потянул оружие к себе, внезапно замер на месте и принялся тихо булькать. Потом поднял руки к шее и попытался остановить кровь, хлещущую из рассеченного горла. Не получилось, и гигант упал на колени, продолжая зажимать несколько длинных разрезов в бледной коже.
Я встал и с тихим вздохом попытался очистить одежду от грязи и мокрых листьев. Получалось, понятное дело, очень скверно. Кто-то всхрапнул, и я тут же вскинул голову и осмотрелся. Уркаган с интересом смотрел на меня, и его явно веселил внешний вид хозяина.
– Поумничай мне еще, – проворчал я. – Хочешь, самого грязью перемажу?
Гунн продолжал барахтаться в мокрой траве, которая постепенно меняла цвет на более яркий. Живучесть этой твари поражала меня до глубины души. Пять шоганов сидело в его горле, а великан и не думал подыхать. Ну что же, иногда некоторые просто не понимают намеков.
Я подошел ближе и попытался выдернуть меч, торчащий из земли. Получилось раза эдак с десятого, настолько глубоко оружие вогнали в мокрую плотную почву. Мало того, проклятущая железяка весила как половина меня самого. Пришлось изрядно напрячься, чтобы поднять меч над головой.
