Очередная порция золотистого напитка плюхнулась в бокал девушки, а я подумал, что наш мореход-ловелас чересчур торопит события. Так можно получить не согласие, а бесчувственное тело. Конечно, некоторым достаточно и этого, однако же Лаведа к таковым явно не принадлежал. Сирый что-то бормотал, изучая ладонь хихикающей Вайолетты, и осторожно целовал пальчики. Принцесса даже не пыталась возмущаться или выдергивать руку. Для обольстителя дела шли как нельзя лучше. Даже жаль будет обламывать. Но он-то этого не знал, поэтому недовольные взгляды в мою сторону летели все чаще.
И тут приключилась некая неприятность. В общем, не стоило пить столько воды перед началом попойки. Средство, чтобы не набраться, – самое то, но теперь мне настоятельно требовалось отлить. А это означало оставить сладкую парочку в тот момент, когда дело приближалось к закономерной развязке. Я представил гнев Кору Нарима, но добился лишь противоположного результата: желание стало невыносимым.
Чертыхнувшись, я поднялся и, пытаясь шататься как можно сильнее, проковылял к выходу. То, что я мог сделать, предвидя ситуацию, уже было сделано: дверной замок окончательно сломан, так что запереться голубкам не удастся.
Стоило шагнуть за дверь, как напускное опьянение слетело с меня, и я бегом поднялся по ступеням наверх. В лицо ударил свежий ветер и унес даже те слабые признаки хмеля, что имелись. Матрос, стоявший на носу бекаса, покосился на меня и тут же отвернулся, вглядываясь во мрак впереди.
Троица святых и все пятнадцать спутников! Какое блаженство. Тем не менее я не ослаблял внимания: Сирый мог и подстраховаться, приказав упокоить ненужного свидетеля. Но тут обошлось. Вахтенный оказался единственным, кого я увидел на палубе, поэтому я постарался быстрее закончить свои дела и бегом вернулся обратно.
Как и следовало ожидать, дверь постарались закрыть, и, понятное дело, меня это нисколько не задержало. Опасения подтвердились: за столиком остался только храпящий болван-граф, упирающийся носом в лужицу пролитого вина. Впрочем, пока из-за ширмы не доносились подозрительные звуки, намекающие на то, что с кого-то чуть позже заживо снимут шкуру.
Я достал нож на тот случай, если хозяин бекаса вздумает дурковать, и очень тихо приблизился к двери в спальню капитана. Заглянул внутрь и понял, что некоторые вещи все еще способны меня удивить.
Ну, как, например, вот эта.
Вайолетта лежала на кровати, и лиф ее платья оказался расшнурован, так что взгляду открывались два молодых сочных плода, как любит их называть отец Чеминдиан, направляясь в гости к послушницам. То ли утомившись, развязывая шнурок лифа, то ли по какой иной причине, но Лаведа просто сидел на полу у кровати и смотрел на принцессу. Когда я вошел, капитан даже не повернул голову.
– Знаешь, приятель, – сказал Сирый, и его голос прозвучал очень странно. Кроме того, теперь стало понятно, что Лаведа столь же трезв, как и я, – в детстве у меня была мечта. Настоящая, не то что у этих придурков. Ну, типа накопить денег, купить дом…
– Стать пиратом на бекасе? – предположил я, привалившись плечом к косяку двери. Нож прятать не стал.
– Да нет. – Он хмыкнул и махнул рукой. Ну, это он зря: я едва не швырнул в него нож. – Это из той же песни. Да и что тут мечтать-то? Батя был пиратом, дед, мать его так, тоже, кем еще я мог стать? Я же был старшим ребенком, поэтому батина лохань по-любому досталась бы мне.
– Ну так поведай, о чем мечтают малолетние бандиты? – осведомился я. Кстати, отвести взгляд от обнаженной груди Вайолетты оказалось не так просто.
– Я хотел переспать с принцессой. – Лаведа повернул голову ко мне, и я увидел кривую ухмылку на его чувственных губах. – Не вздумай смеяться, засранец, это очень серьезно! Так и виделось, как я валю королевскую девку в кучу подушек и трахаю, трахаю! Именно поэтому каждую шлюху я называл принцессой или королевой.
– Мечты, мечты, – проворчал я.
– Ага. – Он кивнул, и длинные темные волосы упали на лицо. – Позже я узнал, что далеко не все принцессы такие, как их описывают в дурацких сказках, и попадаются шлюхи много красивее принцесс.
– Всяко бывает, – согласился я.
– И вот, приятель, – рассмеялся он, – представляешь, на моего «Лебедя» попадает взаправдашняя принцесса!
– Ты бредишь, – презрительно бросил я, поражаясь прозорливости собеседника и ругая дураков-спутников.
– Точно, брежу, – не стал спорить Лаведа. – У какой же еще молодой девицы в телохранителях настоящий граф и еще имеется персональный убийца? То, что белобрысый тупица – граф, я узнал еще тогда, когда ты портил мой замок. Ну а таких, как ты, мне уже доводилось встречать раньше.
– Легко узнать? – оскалился я.
– Ага. Когда задница начинает ныть, а все волосы на теле встают дыбом, значит, рядом кто-то из вашей братии. А впрочем, девчонка сама растрепала все про Фернимар, своего папашу Чампиурза и зачем едет в Дувин.
– Забудь, – серьезно сказал я, раздумывая, как сподручнее перерезать Лаведе горло и свалить с бекаса.
– Нет, ты это серьезно? Завтра же растреплю всем в Олдорабе, как собирался трахнуть принцессу, но взял и передумал. Для начала – ни одна тварь мне даже не поверит.
– Кстати, почему передумал-то?
– Боюсь, это был бы самый дорогой перепихон в моей жизни. – Он убрал волосы с лица, и я увидел искреннюю улыбку. – В моей оставшейся недолгой жизни. Да и девчонка, честно говоря, не стоит того.
– А как же мечты?
– Думаешь, я не знаю, чего все они стоят? Ты и сам это отлично знаешь. Канавы и кладбища переполнены гниющими мечтателями, и я не тороплюсь становиться покойником из-за дурацкой детской блажи.
– Разумно. – Нож я так и не спрятал.
Лаведа медленно поднялся, провел ладонью по обнаженной груди Вайолетты и тяжело вздохнул. Потом покачал головой и подошел к двери. В проеме остановился и скосил на меня хитрый взгляд.
– А сам – не? Мало ли какая фигня могла случиться по дороге?
– Сам сказал, где остаются мечтатели. Думающие членом недалеко от них уходят. Ты валишь?
– Да, переночую с ребятами. Нажрусь по-настоящему. – Он покачал головой. – Когда ты рядом – пойло в глотку не лезет. Так и думаю: скажу что-то не так или сделаю не то, а в глазу уже кусок металла торчит. Можешь расслабиться, слово Сирого: к вам никто не сунется.
Он ушел, а я подвинул Вайолетту к стене и лег рядом. Нож положил под рукой, еще один – под койку. Спать я, понятное дело, не собирался, ибо Лаведе не верил ни на медяк. После потушил лампу, так чтобы проем двери оставался освещенным. Отоспаться я всегда успею.
Из каюты доносился храп Сигона и его недовольное бормотание. Потом послышался грохот. Очевидно, граф сверзился на пол, но даже это не смогло его пробудить. Вайолетта перевернулась на бок и прижалась ко мне. В том числе и обнаженной грудью. Черт! Только этого мне не хватало. Против своей воли я ощутил возбуждение и попытался отодвинуться. Вайолетта недовольно зафыркала и почти заползла на меня. Просто великолепно!
