В Марселе она оставалась недолго. Шумный город Лакидона
[10]
только что перенес осаду, которой подвергли его Карл Анжуйский, брат французского короля, и новый граф Провансальский, чья власть была отвергнута. Побежденный город зализывал свои раны с горечью, которая делала его менее доброжелательным. Даже в бернардинском монастыре все жаловались на судьбу, а за нового сюзерена молились, скрепя сердце, по принуждению. Санси нуждалась в полной тишине и покое, поэтому уже через неделю она отправилась в путь под эскортом двух вооруженных до зубов слуг и в компании верной Онорины, которая постоянно ворчала, проклиная неудобства дороги.
Для быстрого полета птицы расстояние между Марселем и глубокими ущельями Вердона, на краю которых укрывался Валькроз, не превышало двадцати пяти лье, но эта дистанция была вдвое дольше для тех, кто путешествовал по земле, — изумительной, конечно, и полной воспоминаний, оживавших в душе новобрачной, — но при этом такой ухабистой, такой неудобной для передвижения! Да еще сама Санси удлинила путь, не отказав себе в удовольствии посетить находящийся неподалеку от Сен-Бом грот Марии Магдалины: грешница, которую любил Христос, приехала сюда жить и умерла здесь в полной нищете. К ее жилищу совершались постоянные паломничества. Уже давно Санси благочестиво преклонялась перед Магдалиной, хотя та не была ее святой покровительницей. Все женщины деревни, где прошло детство Санси, разделяли это чувство к раскаявшейся грешнице и препоручали ее заботам девушек, ожидающих замужества, а также дочерей, уже вышедших замуж. В этот раз, карабкаясь сначала по вершинам, заросшим буками, кленами, тополями, белыми дубами, соснами, осинами, сикоморами, тисовыми и кизиловыми кустарниками, а затем взбираясь по козьей тропинке, с едва заметными ступеньками, по отвесной стене, которая заканчивалась влажным гротом, где весь год капала вода, Санси имела совсем другие намерения, нежели в былые годы. Ведь и ее тело было осквернено так же, как и тело дочери Магдалы
[11]
, которая приехала сюда увенчать свою святость. Поэтому Санси пришла к ней с просьбой помочь перенести стыд и ожог от болезненной любви к Рено де Куртене. Она долго молилась, сделала пожертвование крохотному монастырю, открытому совсем недавно у подножья невероятно высокой горы, и вновь двинулась в путь к своему замку, уверенная в том, что найдет его в том же состоянии, в каком оставила. Разве не был он препоручен заботам ее кузена, брата Клемана Салернского, командорство которого — Сен-Мейм-де-Триганс — располагалось неподалеку от замка? Да, она доверилась именно сановнику Храма, и даже после ужасной сцены, пережитой в Тивериаде, она не пожалела об этом, потому что очень любила брата Клемана и не была настолько глупа, чтобы хоть на мгновение вообразить, будто все рыцари-храмовники поклонялись тому же покровителю, что и Ронселен.
Замок Валькроз, расположенный на небольшом расстоянии от городка Кастеллан на небольшом холме, откуда открывался фантастический пейзаж — вид на извилистое ущелье, окаймленное заросшими лесом скалами, в глубине которого струился изумрудный поток, — несмотря на свои белые и охряные камни, сохранял суровый внешний вид, обычный для всех крепостей, возведенных в XI веке. Круглые башни с бойницами, защищенные деревянными галереями, соединялись высокими защитными стенами. Донжона
[12]
не было, но на вершине обширного двора — слегка наклоненного, чтобы соответствовать изгибу холма, — находился большой замок, чей облик обрел некоторую грациозность, благодаря окнам с колоннадой. Чтобы Валькроз был виден с дороги, частично был вырублен густой лес на склонах, которые вскоре превратятся в крутые опасные скалы над таинственными, зияющими глубинами водами Вердона. Путь к замку был непростым: лошади должны быть крепкими, а люди — сильными. Но маленькие ароматные растения, такие как тмин, майоран, дикие пионы и лилии, подбирались почти к подножию замка. А за ним возвышались скалистые холмы, покрытые соснами, дубами, березами и вязами. В этих лесах водится много дичи, за которой охотятся местные жители, богатые, впрочем, и домашним скотом — баранами и козами; их пасли на вершинах холмов, в стороне от опасных ущелий. В излучине потока укрывалась маленькая деревушка. Сборщицы лаванды из замка ходят сюда полоскать белье: идти недалеко, да и крестьяне при малейшей тревоге бегут к домам со своим добром, зная, что убежище им обеспечено.
Этот провансальский край, от чьей грандиозной красоты перехватывало дыхание, был не настолько тяжел для жизни, как это представлялось на первый взгляд, и владельцы замка Валькроз могли соперничать в роскоши с самыми знатными сеньорами: об этом свидетельствовали ковры и затянутые богатыми тканями стены большого зала, стеклянные шкафы, уставленные чудесной посудой из хрусталя, серебра и золота, сундуки искусной работы, красивое оружие — все подтверждало богатство местных баронов!
Стиснутое обширными землями тамплиеров, которые подчинялись командорствам Риу-Лорг и Драгиньян, чьи укрепленные поселения держали под контролем подступы к южным ущельям так же, как и укрепления могучего соседа Кастеллана, владение Валькроз не отличалось большими размерами. Тем не менее его хозяин не только обладал прекрасным замком в Бедарриде, к северу от Авиньона, но считался также одним из богатейших сеньоров Прованса, благодаря своим стадам, лесам, фермам и пустошам. А еще люди шептались, что отец барона Адемара привез из крестового похода сокровища, которые наследник спрятал и порой, когда требовалось, умеренно их использовал. Обитатели замка вели щедрую и зажиточную жизнь, но деньгами не бросались.
Санси познала здесь неожиданное, тихое, нежное и безоблачное счастье рядом с пожилым мужчиной, который сумел окружить ее чистой отцовской любовью. Ей всегда этого не хватало, ведь ее отец был человеком властным и бесчувственным. Она научилась любить эту грандиозную природу, пронзенную журчанием многочисленных потоков: Адемар утверждал, что все эти водные каскады в точности повторяют цвет ее глаз. И Санси возвращалась в Валькроз с радостью, с облегчением, — дом казался ей лучшим убежищем для страдающего сердца. Кроме того, она знала, что здесь все сожалеют об ее отъезде и что доброжелательная тень старого покойного супруга тоже ждет встречи с ней.
— Наконец-то мы дома! — вздохнула Онорина, когда на знакомый призыв рога, в который затрубил один из лакеев, перед их лошадьми открылись тяжелые дубовые ворота, и со скрипом взлетела вверх подъемная решетка с остро заточенными наконечниками.
Маленький кортеж был замечен уже издалека, и замок гудел, как обезумевший улей. Феодальное жилище — это замкнутый мир, который сейчас шумно пробуждался: здесь смешивались крики конюхов, смешливые восклицания служанок, противоречивые торопливые приказания с кухни, кудахтанье обитателей нижнего двора и доносившийся с укреплений веселый звук рога, приветствовавший тех, кто въезжал в замок: дама Валькроза вновь почтила своим присутствием дом. Поэтому ей даже не дали времени спешиться: тут же окружили, наперебой забрасывая восторженными восклицаниями. И на сердце у Санси стало тепло. Она нуждалась в любви, и эта любовь была ей дорога. Боже! А какое здесь синее небо, как порхают в нем ласточки!
