– Это и есть «Вольфшанце», мой фюрер.
Как ни всматривался Гитлер, пытаясь отыскать огрехи маскировки, но так ничего и не обнаружил. Военные инженеры потрудились на славу. Находясь от блиндажей на расстоянии вытянутой руки, он не сразу мог понять, что это искусственное сооружение.
– Сколько всего бункеров?
– Семь больших и несколько десятков малых. Каждый из больших бункеров до пятидесяти метров в длину. Толщина стен – до шести метров. – Заметив на лице Гитлера некоторое неудовольствие, генерал-лейтенант добавил: – Мой фюрер, но в вашем бункере толщина стен составляет двенадцать метров с высотой бетонного покрытия в двадцать метров! Разрушить его не представляется возможным даже при самой усиленной бомбардировке.
– Послушайте, Хойзингер, а это сооружение не станет нашей общей могилой? Что-то меня обуревают сомнения…
– Железобетонные бункеры непробиваемы! – терпеливо убеждал генерал-лейтенант. – Работают очистные сооружения воздуха и электростанции. Я даже не представляю, что должно случиться, чтобы системы, имеющие шестикратный уровень надежности, вдруг дали бы сбой.
– Думаю, что мне нет смысла осматривать весь город, – буркнул невесело рейхсканцлер, – я сюда приехал не туристом. Покажите мне место моей работы и наиболее важные объекты. Тут столько переходов, что я могу заблудиться. И потом, не хотелось бы попадать в неловкое положение, если вместо своей комнаты я вдруг неожиданно забреду в женскую спальню.
– Вы не заблудитесь, мой фюрер, – серьезно отвечал сопровождающий. – В каждом поперечном коридоре дежурят солдаты из вашей личной охраны.
– Тогда я спокоен, – сдерживая раздражение, отвечал Гитлер.
После ознакомления с особенностями реконструированной Ставки она уже не казалась фюреру чересчур мрачным местом – опоясанная молодыми дубками, «Вольфшанце» выглядело вполне живописно: у бункеров колюче выпирал кустарник, скрывая входы, а на всей территории густо произрастали березы вперемежку с липами. Вполне райский уголок для отдыха.
Адольф Гитлер посмотрел на небо.
На высоте десяти метров была натянута маскировочная сеть, искажавшая рельеф местности, удачно скрывавшая все, что находилось внизу. На сетчатую поверхность налипли листья, замысловатым рисунком были наклеены лоскуты ткани. Далее шла затеняющая конструкция, больше похожая на бугор, от ее середины во все стороны разбегались странные вшивки, напоминающие узоры. Маскировка выглядела настолько плотной, что солнечные лучи, не попадая на землю, рассеивались на высоте нескольких метров от поверхности.
– Вы уверены, что сверху ничего не заметно? – с некоторым сомнением поинтересовался Гитлер.
– Абсолютно! Нам известно, какую работу проводят русские и их союзники для обнаружения «Волчьего логова». Однако они даже не приблизились к Ставке. Их авиация бомбит совершенно другие участки, которые наши инженеры выдают за Ставку. Над территорией «Вольфшанце» они пролетают едва ли не каждый день, но еще ни одна бомба не упала даже в радиусе пятидесяти километров. И уверяю вас, мой фюрер, не упадет никогда! Мы ежедневно проводим очень большую работу по маскировке территории. Периодически осуществляем контрольные облеты Ставки для более точного анализа, делаем аэросъемку, и если обнаруживаются хоть какие-то недостатки, мы их немедленно устраняем. Кроме того, сетка обладает таким качеством, как растяжение, в этом случае рельеф как бы проседает, а потому мы меняем маскировочную сетку не реже, чем четыре раза в год, – уверенно продолжал генерал-лейтенант. – Мы делаем все возможное, чтобы фюреру здесь хорошо работалось и отдыхалось.
– Считайте, что вы в этом преуспели, – отозвался Гитлер. – Покажите мне мой бункер.
– Прошу вас, мой фюрер, – сказал Хойзингер и уверенно повел Гитлера и его сопровождающих к огромному бугру на краю поляны. – Это и есть ваш бункер.
Заложив руки за спину, рейхсканцлер приблизился к объекту. На его стены была нанесена маскировочная темно-зеленая штукатурка и травяного цвета шероховатый бетон; виднелись комья вязкой лиственного цвета глины, пучки травы. Не без удивления Гитлер разглядел даже стружку, шершаво выпирающую из стен наружу. Внешне стены блиндажа напоминали мох, какой бывает только в густых смешанных лесах Восточной Пруссии. На крыше бункера произрастали три огромных куста боярышника и густая, по колено, темно-зеленая трава.
Уловив удивленный взгляд фюрера и расценив его по-своему, генерал-лейтенант продолжил:
– Внешние работы по укреплению вашего блиндажа уже завершены. Рабочие занимаются внутренней отделкой. Сейчас мы как раз подбираем подходящий дуб для вашего стола.
– Хорошо… Стол должен быть большой, чтобы на нем можно было разложить карты, с толстой столешницей и обязательно с широкими досками, – пожелал Гитлер.
– Сделаем, как вы прикажете, мой фюрер! У нас есть для этого подходящий материал.
– А теперь покажите, где вы разместите меня с моими людьми.
– Пока вы можете расположиться в блиндаже для гостей. Он также очень хорошо замаскирован, и у него такие же толстые стены. Повредить его не способна ни одна, даже самая усиленная, бомбардировка. Кроме того, внутреннее убранство выполнено в античном стиле.
– Мне не терпится это оценить.
– Прошу вас сюда, – с готовностью произнес генерал-лейтенант Хойзингер и уверенно повел рейхсканцлера к соседнему холму с двумя березами на кровле, под которыми скрывался блиндаж.
Они прошли через узкую дверь в ярко освещенный коридор. Далее шел поперечный коридор, в котором по обе стороны располагались жилые комнаты. Сам коридор соединялся с двумя изолированными помещениями, в которых за бронированными дверями несла дежурство личная охрана Гитлера.
Блиндаж представлял собой настоящий лабиринт из многочисленных комнат и коридоров, в которых несложно было и заблудиться, но Хойзингер, бывавший здесь не единожды, уверенно двигался вперед, распахивая двери и уводя Адольфа Гитлера с его приближенными в самую глубину блиндажа.
– По ту сторону коридора находятся спальни ваших секретарш, – сообщил генерал-лейтенант, указав на переход с четырьмя дверями. В первой комнате проживает фрау Юнге, во второй…
Договорить Хойзингер не успел – неожиданно дверь широко распахнулась, и в коридор шагнула фрау Кристиан, вышедшая два года назад замуж за полковника Экхарда Кристиана, служившего в штабе оперативного руководства.
– Господи! Мой фюрер! Глазам своим не верю! – восторженно произнесла женщина. – Когда же вы приехали? Дайте я вас обниму.
Гитлер милостиво раскинул руки и слегка прижал к себе женщину.
Присутствующие офицеры невольно заулыбались. Фрау Кристиан была весьма экзальтированной и жизнерадостной особой, фюрер ее просто обожал, потакая малейшим ее слабостям. Во всяком случае, он не отказал ей ни в одной просьбе. Окружение Гитлера всерьез полагало, что Экхард Кристиан стал генерал-майором и начальником штаба оперативного руководства Военно-воздушных сил не без помощи своей жизнелюбивой женушки.
