Адъютанты умело прятали улыбки за напускной суровостью – сцена была презабавной. Рейхсканцлер прощал фрау Кристиан все, даже фамильярность. Она заметно поднимала Гитлеру настроение, о чем в Ставке все прекрасно знали.
– Я вас тоже очень рад видеть. А прибыл я сегодня…
– …и сразу же решили проведать нас? – рассмеялась прелестная фрау Кристиан. – Как это мило, мой фюрер.
Личный адъютант Гитлера Отто Линге, стоявший рядом, уже не в силах дальше сдерживаться, широко улыбнулся.
– Кхм… Я о вас никогда не забывал. Сделаем вот что… Сейчас у меня много неотложных дел, но где-то в десять часов вечера давайте все вместе поужинаем. И не забудьте позвать девочек, всех до единой, – напомнил Гитлер.
– Вы не представляете, как они будут счастливы вновь увидеть вас. Мы испечем для вас любимый яблочный пирог, – сказала фрау Кристиан уже в спину удаляющемуся рейхсканцлеру.
От первого перехода они прошли ко второму, где располагались комнаты адъютантов и ординарцев. Далее шел зигзагообразный длинный ход. Перед одной из дверей генерал-лейтенант Хойзингер остановился. Когда Гитлер подошел ближе, он потянул за большую бронзовую ручку и распахнул широко дверь.
– Это ваш кабинет.
Адольф Гитлер прошел внутрь помещения. Кабинет оказался небольшим, стены были обиты ореховыми панелями, поднимающимися от пола к потолку. У противоположной стены стоял кожаный коричневый диван с низенькой спинкой. Подле него стоял небольшой стол с лампой в самом центре. Воздух был чистым, почти лесным, трудно было поверить, что сверху нависает двадцать метров бетона, земли и камней.
Гитлер уверенно подошел к столу, щелкнул выключателем, лампа ярко вспыхнула. Одобрительно кивнув, рейхсканцлер произнес:
– Хорошо. Мне здесь нравится. Только повесьте на стены какие-нибудь красивые миниатюры, которые поднимали бы настроение.
– Что вы предпочитаете? Может, что-нибудь из Дюрера?
– Нет, лучше пусть будут какие-нибудь горные пейзажи. А где находится спальная комната?
– Следующая дверь по коридору.
Адольф Гитлер порывисто вышел из кабинета, прошел несколько шагов по коридору и вошел в спальную комнату, такую же небольшую, но очень уютную. Высокая широкая кровать стояла с правой стороны от двери, рядом с ней – тумбочка. Пол устилал толстый ковер с каббалистическими рисунками.
– А это что такое? – нахмурившись, показал рейхсканцлер на баллоны, стоявшие в самом углу.
– Это баллоны с кислородом, мой фюрер, – с готовностью откликнулся генерал-лейтенант.
– Баллоны отсюда нужно убрать, – распорядился Гитлер, – они могут взорваться. Приготовьте для них отдельное помещение и как следует укрепите в нем стены. А еще лучше, если они будут находиться отдельно в какой-нибудь землянке. У вас найдется такая?
– Да, мой фюрер! – отвечал генерал-лейтенант, мгновенно оценив сложность инженерных работ.
– Когда вы сможете устранить недостаток?
– Займемся этим немедленно. Думаю, нам понадобится несколько часов.
– Я говорю о реальных сроках, – несколько раздраженно произнес Гитлер.
– Самое большее – сутки. Будем работать день и ночь.
– Пусть в спальную комнату будут проведены только трубы!
– Сделаем, мой фюрер, – заверил генерал-лейтенант.
– И еще вот что… Меня очень беспокоит содержимое всех баллонов в Ставке. В наше время трудно кому-либо доверять, и я не исключаю, что в них может находиться ядовитый газ. Вы проверили содержимое всех баллонов?
– Так точно! – охотно откликнулся Хойзингер. – В лаборатории города Летцен.
– Хорошо, – довольно протянул Гитлер. – Я им доверяю, у этой лаборатории хорошая репутация.
Вышли из блиндажа, в лесу заметно посвежело. Близился вечер, на столбах были смонтированы лампы направленного действия, освещавшие пути сообщения между блиндажами.
Гитлер хранил задумчивость. Сопровождающие подметили, что ему нравилось не все.
Генерал-лейтенант Хойзингер терпеливо ждал вердикта фюрера.
– Вот что я вам скажу, Хойзингер, я всерьез опасаюсь русского десанта. Установите на крыше моего блиндажа пулеметные гнезда, контролирующие подступы к нему. Это первое… Второе: перед входом в блиндаж должна стоять толстая бетонная стенка. А в проходе между блиндажом и стеной по обе стороны от входа поставьте пулеметы.
– Сделаем, мой фюрер, – с готовностью отозвался генерал-лейтенант. Это было сделать куда легче, чем провести дополнительные инженерные работы.
– Это еще не все… Перед блиндажом для гостей вырыть рвы и тоже установить пулеметы. Думаю, только при всех этих условиях я буду как-то защищен.
– Вам не стоит беспокоиться, мой фюрер, вы находитесь под надежной защитой. Не хотелось бы думать о крайностях, но каждый из нас готов отдать жизнь за своего фюрера.
– Я не сомневаюсь в вашей преданности, Хойзингер. – Повернувшись к Линге, Гитлер сказал: – Просто у меня дурное предчувствие, а я привык доверять ему… Даже не знаю, с чем это связано… А оно не однажды спасало меня от смерти. Мне бы хотелось, чтобы я и мои люди были надежно защищены.
– Мой фюрер, я всецело согласен с генерал-лейтенантом, здесь вы находитесь в полнейшей безопасности, – заверил адъютант.
– Вот что, Линге, чтобы я чувствовал себя еще более защищенным, обратитесь к Шпееру – пусть он выделит нам десантные автоматы. Я их опробовал, и они мне понравились. И еще подберите для меня какую-нибудь винтовку.
– Мой фюрер, вам совершенно не нужно оружие, – попытался возразить Линге. – В Ставке достаточно людей, чтобы в случае необходимости защитить своего фюрера до подхода подкрепления.
– Послушайте, Линге, я опытный вояка и к таким вещам, как война и собственная безопасность, отношусь серьезно…. А потом, неужели вы думаете, что я буду сидеть в бункере, пока меня защищают мои солдаты? – с некоторой театральностью спросил Гитлер. – Если нападение русских все-таки состоится, я буду сражаться с врагами плечом к плечу вместе с вами. – И, заметив, что адъютант пытается что-то сказать, добавил: – И не надо мне возражать, я знаю, о чем я говорю! Лучше проследите за тем, чтобы мои ординарцы не пропускали занятия по стрельбе.
– Слушаюсь, мой фюрер!
Коротко прогудел гудок. Обернувшись, Гитлер увидел, как по территории Ставки из аэропорта движется поезд, груженный вещами, привезенными из «Бергхофа». Во втором и третьем вагонах находился его личный багаж – вещи, необходимые для длительного пребывания на новом месте. Четвертый, пятый и шестой вагоны занимали мебель, предметы быта, милые сердцу вещи, которые должны будут придать новому месту обитания прежний уют. Последние вагоны состава занимали служебная документация, карты, переписка, архив.
В окне второго вагона Адольф Гитлер увидел улыбающуюся Еву Браун. Суровое лицо рейхсканцлера сразу же подобрело, плотно сжатые губы вдруг растянулись в располагающую улыбку. Он приветливо помахал приближающемуся поезду.
