Петр Бессарабов родился в Санкт-Петербурге, в семье потомственных военных, и, как все мужчины в его роду, был отдан в кадеты. Завершив учебу в кадетском корпусе, Петр поступил в Павловское военное училище. Его ожидала блестящая карьера, что гарантировали немалые способности.
По окончании училища Бессарабов как один из лучших юнкеров был определен в лейб-гвардию Семеновского полка. Но революция поломала все, во что он свято верил. Потом началась Гражданская война, во время которой он служил в Сводно-гвардейском полку, сформированном исключительно из гвардейских офицеров.
По прошествии нескольких месяцев Бессарабов был прикомандирован для охраны членов императорской фамилии, проживавших в Крыму. До 1920 года штабс-капитан Бессарабов воевал поочередно под началом Деникина, Май-Маевского и Врангеля. Вместе с последним отрядом Белой гвардии он отплывал в Турцию.
Еще через семь лет, находясь в Париже, был завербован органами НКВД, а в тридцать третьем году с предложением о сотрудничестве к Бессарабову обратились представители Абвера, делавшие немало усилий для создания агентурной сети по всему миру. Так что, можно сказать, что Петр Бессарабов находился у самых истоков создания разведывательно-диверсионных школ.
Невероятное безрассудство со значительной долей авантюризма прагматично сочеталось в его характере с расчетливой осторожностью. Возможно, именно поэтому он до сих пор не был разоблачен. Раз в три дня он выбирался в лес, где в труднодоступном месте хранилась рация, и проводил сеанс радиосвязи. Для своих отлучек он придумал вполне подходящий повод: в городке проживала женщина, с которой его связывали романтические отношения, и окружение Бессарабова всерьез полагало, что дело движется к свадьбе. Именно эта женщина и была его радистом.
Полковник Александров понимал: более всего для выполнения поставленной задачи подходит именно Бессарабов. Но в этот раз разведчика ожидало очень трудное задание – ему предстояло вплотную приблизиться к красной черте. Оставалось надеяться, что Петр придумает что-нибудь необычное, чтобы не погореть.
Вырвав лист из блокнота, полковник Александров быстро написал сообщение, вложил его в конверт, поставил печать и понес в шифровальный отдел.
О Петре Бессарабове, имевшем оперативный псевдоним «Кот», в управлении знали только три человека: сам Александров, его заместитель и шифровальщик. Долгое время Бессарабов работал под началом руководителя управления старшего майора ГБ Ковалева, а когда того перевели в Москву, он перепоручил Бессарабова Александрову, для чего организовал встречу в одном из неприметных московских ресторанов.
Именно с этого дня Александров «вел» Бессарабова, считая его одним из самых надежных источников. Раз в полгода они меняли его оперативный псевдоним, опасаясь возможной утечки. Даже конверт с текстом радиограммы, запечатанным, помеченным кодом и зафиксированным в журнале, полковник, никому не доверяя, лично относил в шифровальный отдел. Терпеливо дожидался, пока послание будет зашифровано, а радист отстучит шифрограмму, и только после этого возвращался в кабинет.
За прошедшие пять лет сотрудничества с Бессарабовым Александров заслужил полковничьи погоны, круг его обязанностей значительно расширился, многократно возросла ответственность. Часть завербованных агентов в связи с увеличившейся нагрузкой он передоверил подчиненным, но Бессарабова, считая его наиболее важным зафронтовым разведчиком, не отдал никому.
Шифровальный отдел размещался в отгороженном металлическими решетками блоке, у которого круглосуточно дежурила охрана. Вход осуществлялся только по специальным пропускам. Этому правилу подчинялись даже начальники управления.
Полковник Александров вышел в коридор, гулко повторявший каждый шаг его кованых сапог. Показал пропуск дежурному, стоявшему у входа в блок, и после его одобрения спрятал удостоверение в нагрудный карман гимнастерки. Нарушая тишину, заскрежетало разбуженное железо, распахнулась тяжелая дверь. Десять шагов до обитой жестью двери шифровального отдела. Условным сигналом полковник позвонил в дверь, которая открылась только через несколько долгих минут.
В дверях стоял лейтенант Кузьмин, начальник группы связистов.
– Что-то вы не торопились, – недовольно проворчал Александров.
– Не имели права прерывать связь, товарищ полковник, – равнодушно ответил лейтенант. – Нужно было срочно передать шифрограмму.
Возразить полковнику было нечего. Здесь Александров – только гость. Едва он вошел в радиоцентр, как дверь за его спиной, брякнув дребезжащим железом, плотно закрылась.
– Вот, – полковник протянул конверт: – Зашифруй и отправь.
Взяв конверт, лейтенант сказал:
– Подождите немного, товарищ полковник, нужно срочно зашифровать другое сообщение и отправить его немедленно в Главк.
Шифровальный отдел – это такое место, где обязаны ждать даже начальники управлений и где не задают лишних вопросов. Несмотря на молодость и только две крохотные звездочки на погонах, лейтенант уже имел высший доступ секретности, в которую даже он, начальник контрразведки армии полковник Александров, посвящен не был. Молодой офицер действовал по указанию начальника штаба армии, имевшего прямой выход на Ставку, а значит, бумага, которой лейтенант занимался в данную минуту, была куда важнее.
Полковник терпеливо дожидался своей очереди.
За соседними столиками сидели еще трое молодых сержантов-радистов и одна женщина лет за сорок, старшина. Каждый из присутствующих всецело был погружен в работу и даже не взглянул на вошедшего. Их безразличие было оправданно: полковник здесь только гость, и пункт воинского устава о приветствии в шифровальной комнате поглощался более важными инструкциями, утвержденными Верховным главнокомандующим: ничто не должно отвлекать радистов и шифровальщиков от важной службы.
Зашифровав сообщение, лейтенант отдал его женщине-старшине:
– Срочно передай!
– Есть!
– Теперь занимаемся вашим делом, товарищ полковник, – сказал Кузьмин.
В ответ Александров лишь сдержанно кивнул. Лейтенант, открыв блокнот, быстро зашифровал информацию, сел за рацию, настроил нужный диапазон и отстучал позывные: время эфира подошло. Еще через минуту он объявил:
– Кот вышел на связь. Передаю шифровку.
– Действуй!
Можно было уйти, лейтенант сделает все, как надо. На такие должности обычно ставят людей очень ответственных и дотошных, а Кузьмин слыл еще и большим педантом. Но в отправке шифрограммы полковнику хотелось удостовериться лично. Так уж было им заведено, так будет спокойнее на душе.
Лейтенант уверенно заработал ключом. Для передачи текста понадобилось минут тридцать, они показались Трофиму Николаевичу невероятно долгими. Следовало вернуться к прерванной работе, но полковник Александров терпеливо дожидался окончания связи. Среди остальных важных дел радиосеансу он отдавал приоритет.
– Передал, товарищ полковник! – сообщил лейтенант с некоторым облегчением. Присутствие Александрова его заметно тяготило. – Жду ответное сообщение.
