– Я никуда не пойду, – протестующе покачала головой Полина. – Я хочу быть с тобой!
Бессарабов осознавал, что окриком здесь не поможешь, тут нужно другое. Важно убедить, отыскать подходящие слова. Уже спокойнее, вкладывая в каждое слово чувство уверенности, он продолжил:
– Я их задержу, а потом… мы с тобой встретимся. Ты, главное, иди все время прямо. И не оглядывайся!
– Ты мне обещаешь, что вернешься?
– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
– Нет.
– Вот видишь, – попытался улыбнуться Бессарабов. Получилось скверно, но, кажется, Полина этого не заметила.
– Хорошо, я тебе верю.
Обняв его на прощание, Полина заторопилась исчезнуть в еловых зарослях. Вытащив из кармана «вальтер», Петр зашагал прямо на разворачивающуюся цепь. В его распоряжении было, по крайней мере, минут десять. За это время Полина успеет уйти на приличное расстояние, а сам он попробует увести гестаповцев в другую сторону.
А интересная получается игра!
Прячась за деревьями, Петр отступил немного в сторону, подбирая подходящую позицию. Не подозревая о своем обнаружении, автоматчики двигались спокойно и осторожно, стараясь не выдать своего присутствия лишним шумом. Шли грамотно, не придерешься. Наверняка это был отряд, имеющий опыт подобных операций. Значит, интереснее вдвойне. Давно у него не было сразу столько движущихся мишеней. Оставалось только подпустить их поближе, а там – работать на поражение.
Примерно на расстоянии восьмидесяти метров, видно, что-то почувствовав, первый ряд оцепления залег и, прячась за деревьями, стал передвигаться перебежками.
Правил боя на такой дистанции не существует. Важно одно – как можно больше поразить мишеней. Это будет самая настоящая дуэль, в которой победит сильнейший.
Неожиданно прямо напротив Бессарабова появилась фигура с автоматом, ствол которого был направлен точно в грудь Петра. Его убежище раскрыто! Сейчас гестаповцы сделают все возможное, чтобы взять его живым.
Резко вскинув пистолет, Бессарабов нажал на курок и, не глядя на сраженного врага, тотчас перекатился по земле. Поднялся и сделал стремительный рывок к могучей липе. Тут же в ответ в ее плотную древесину вонзились кусочки раскаленного металла. Стремительно, словно стараясь обогнать пули, Петр рванул в густой куст, зло затрещавший ветками. Совсем рядом прошла новая автоматная очередь – он даже почувствовал рядом с собой ее огненное дыхание.
Значит, туда и пойдем!
Бессарабов кубарем перекатился по земле, затвердевшей от опавших листьев, и очутился в редком лесочке, откуда отчетливо были видны наседавшие немцы. Пришло осознание того, что ему не вырваться из окружения – его берут в плотное кольцо, прижимают к земле частыми очередями.
Кувыркнуться. Отползти. Подняться. Бежать и стрелять по бегущим за ним целям. Конец предрешен, значит, его задача – забрать с собой как можно больше гитлеровцев.
На мгновение слева от него в густой прогалине мелькнула фигура. Петр, не целясь, зная, что выстрел будет безупречным, нажал на спусковой крючок. Послышался шум падающего тела. Боковым зрением Петр увидел, что в другом секторе возникли еще две фигуры. Потребовалась сотая доля секунды, чтобы принять решение и выстрелить. Первая пуля, выпущенная с упреждением, угодила точно в цель, вторая могла только ранить. Неважно: этот тоже отвоевался.
Немного впереди виднелась оживленная дорога, по которой, кроме плотного потока транспорта, тянулись пешие колонны людей, убегающих от войны. Можно попробовать пробиться. Но от дороги его оттесняли преследователи, навязывая свои правила боя.
Что ж, возражать не будем, пусть так!
Расстояние между Бессарабовым и немцами сократилось до сорока метров. Стандартное расстояние для оперативного огневого контакта. Его любимая дистанция. Каждому из наседавших Бессарабов мог дать сто очков вперед и выиграть. Сложность состояла в том, что наседавших было чрезвычайно много, ничего не оставалось, как стрелять по всему, что движется.
Главное, не стоять на месте – передвигаться и стрелять; делать рывки и убивать на ходу. Только бы не подвел механизм пистолета и правильно сработал капсюль, а уж за собственную реакцию Петр был спокоен.
Вот один немец, томимый ожиданием, привстал, оказавшись на расстоянии дуэльного выстрела. Очень неразумно с его стороны. Петр вскинул пистолет, а ствол уже выбрал левую сторону груди. Щелчок! Магазин был пуст!
От досады губы невольно сжались: как все быстро закончилось, словно и не начиналось. Бессарабов перекатился за бугор. Немцы, поняв, что у него закончились патроны, стремительно ринулись вперед, соблюдая осторожность и прячась за деревьями (не исключено, что у него есть второй пистолет).
Торопиться больше некуда. Ах, как это здорово – проживать каждую секунду, ощущать пока еще подвластное сильное тело. Медленно проплывали низкие облака, через густые ветви Бессарабов видел замысловатые комковатые фигуры. Кого же они ему напоминают своими очертаниями? Одно из них, полупрозрачное, через него просматривалась синева, походило на мать. А вот это, подсвеченное заходящим солнцем, – не вернувшийся с войны отец. А может, таким образом они дают знать о себе и хотят удержать его от рокового решения? Вот только другого выхода уже не существует.
Петр вытащил из кармана патрон, который приберегал для себя как талисман. В какой-то степени он для него таковым и был. Вставил патрон в магазин, потянул на себя затвор. Патрон бесшумно вошел в патронник…
Облака вдруг понемногу стали снижаться, грозя придавить его совсем. Поблизости послышался треск веток – группа захвата приближалась, не таясь. Полина наверняка уже выбралась на дорогу и смешалась с потоком беженцев, теперь ее не достать…
После принятого решения стало значительно легче. Бессарабов вскинул пистолет к виску и нажал на спуск.
Глава 19
Важные документы
Три дня назад под Могилевом был арестован бывший начальник канцелярии Кричевской уездной полиции Гришунов, в прошлом служивший псаломщиком в церкви Успения Богородицы под Минском. Во время допроса он рассказал много интересного о режиме, существовавшем на оккупированной территории. Например, там было введено телесное наказание для всех жителей района за нарушение установленных порядков; обычными были и расстрелы. Только за последний год за связи с партизанами было казнено около восьмидесяти человек.
Гришунов держался таким образом, как будто тоже пострадал от оккупационной власти. Однако это было не так. Из показаний свидетелей полковнику Александрову было известно, что бывший псаломщик активно помогал немцам. Именно при его участии значительная часть трудоспособного населения была угнана в Германию.
Полковника Александрова интересовала разведгруппа, заброшенная весной сорок второго года в район Могилева. Он был одним из тех, кто набирал людей в эту группу и готовил их к операции. На группу были возложены большие надежды, но ни один из десяти парашютистов после заброски так и не вышел на связь.
