– Садитесь, Павел Васильевич. Что-то срочное?
– Так точно, – сказал генерал-лейтенант, присаживаясь. – Данные разведки указывают, что в настоящее время немцы ждут наш основной удар в районе Кишинева. Наиболее боеспособные части из Белоруссии отводятся в Бессарабию. Можно форсировать Буг. Немцы или не успели построить на берегах оборонительные позиции, или, скорее всего, рассчитывают, что наступление произойдет в другом месте.
– Своевременная информация. – Рокоссовский обернулся к адъютанту: – Соберите мне немедленно всех командармов. Мы наступаем!
* * *
Предписание получено. Срок командировки закончен. В чемодан уложены нехитрые пожитки. Оставалось последнее – попрощаться с полковником Русовым.
Посмотрев на себя в зеркало, Тимофей отметил следы недавних переживаний: на лбу углубились складки, на подбородке появилась едва заметная морщина, в глазах затаилась глубокая грусть. Тяжесть на душе не пропала, чтобы излечить ее, потребуется время.
Полковник Русовой оказался на месте. Он энергично разговаривал по телефону. Увидев в дверях капитана, поманил его рукой.
– Да, все понял… Так точно! Мы уже готовы. – Русовой положил трубку. – С товарищем Зелениным разговаривал. Похвалил нас, сказал, хорошую работу провели. И еще… Только что сообщили: наши значительно продвинулись вперед и с ходу форсировали Буг. Укреплений за рекой – никаких! Похоже, немцы не ожидали от нас такой прыти. В этом наступлении есть и частичка нашей заслуги… Значит, уезжаешь?
– Время командировки закончилось.
– Мы тоже сейчас поближе к линии фронта переезжаем. Ну-у… Передавай Георгию Валентиновичу большой привет.
– Передам, – ответил Романцев с некоторым облегчением. – Разрешите идти?
– Давай, капитан, – полковник Русовой крепко пожал ему руку. – Удачной службы!
Тимофей вышел на улицу. Только что прошел летний теплый дождь, на ветках сосен, как на длинных ресницах, под лучами выглянувшего из-за туч солнца заблестели прозрачные капли, напоминавшие слезы.
16
