Здесь мы сталкиваемся с серьезной проблемой: как мы можем провести дальнейшие исследования синхронистичности не ограничиваясь лишь накоплением отчетов о подобных случаях? На самом деле это является трагедией парапсихологии. Существует бесконечное количество анекдотических документов, которые в некоторой степени являются абсолютно надежными и, кажется, были составлены честными людьми, но совершенно непонятно какие именно установки или методические процедуры могут быть извлечены из них, для использования и получения более глубокого понимания этих явлений. Я считаю весьма маловероятным, что спорадически возникающие синхронистические явления когда-либо станут предсказуемыми и, таким образом, в некоторой степени станут частью сферы ординарных научных исследований. Они представляют собой акты творения, а акты творения не являются предсказуемыми. Мы даже не можем предсказать творчество человека, не говоря уже о природе. Я никогда не смогу предсказать, какую картину напишет анализируемый мною художник. После того как он ее напишет, я могу сказать: «Да, да, конечно, он должен был нарисовать её, поскольку данное изображение является архетипической конфигурацией». Но я никогда не смогу сказать этого заранее. Таким образом, мы практически полностью должны исключить возможность того, что прогнозирование синхронистических событий станет возможным. С другой стороны, совсем по-иному обстоят дела с беспричинной упорядоченностью, о которой Юнг говорил, как об обычном явлении. Быть может этот вопрос возможно исследовать более подробно? Для этого, следует обратиться к значению смысла мантических или гадательных практик первобытных народов — предсказаний по печени, по полету птиц и так далее, не использовавшихся до сих пор для изучения психофизических конфигураций. Если мы посмотрим на нематематические способы предсказания, то сможем заметить, что общим знаменателем для них является тот факт, что они всегда начинаются с хаотического узора. Затем выбирается некая точка и в соответствии с тем как она расположена, мы говорим: это значит то-то и то-то. Это основной принцип предсказаний действующий независимо тот того смотрим ли мы на то как летают птицы или как ходит паук. В Африке широко распространен следующий метод гадания: прорицатель бросает немного песка на землю, затем выпускает на него паука и изучает узор, который тот оставил на песке после своей «прогулки». Или, например, в Швейцарии в кантоне Ури есть небольшой мост, который должны пересечь жители деревни для того чтобы добраться до кладбища. Это дорога с глинистой почвой, и когда стоит сухая погода, трещины на глине образуют характерные линии. Когда люди идут на захоронение, они всегда читают этот рисунок, чтобы увидеть, кто будет следующим, кого понесут через мост в гробу. Они читают информацию об этом в конфигурации линий разломов на почве.
Большой интерес представляет и развитие гаданий в Китае. Там изначальный хаос постепенно превратился в матрицу, которая нашла свое отражение в узоре на спине черепахи. Была сделана попытка пронумеровать его поля, то есть соединить их с числами. Это было оригинальным методом гадания. Позднее, из этого оригинального метода были получены знаменитые предсказательные тексты, известные как И-Цзин. Следующим шагом развития гадания было введение числа, которое мы можем наблюдать и в других мантических методах, в следствие чего они всегда переходят на следующий более высокий культурный уровень. Создается разметка, на которую в случайном порядке бросается предмет, а затем гадающий изучает результат. Если точка падения находится в поле номер 2, или когда «знак» находится в поле 4 или 5, то это имеет то или иное значение. Великим открытием и, на мой взгляд, наилучшим арифметическим инструментом когда-либо возникавшим для исследования синхронистичности является знаменитая И-Цзин, Книга Перемен, которая исторически восходит к неопределенно древним временам, однако в двенадцатом веке ставшая тем, чем она является сейчас — подробной и психологически глубокой философской системой, которая утверждает, что представляет собой объяснение Вселенной. До этого она была просто системой обыкновенных гаданий.
Теперь мы должны вернуться назад и посмотреть на то, как наше причинное мышление, к которому мы так привязаны, получило дальнейшее развитие в современной физике вероятностей, и её различных ответвлениях, и каким образом оно основано на законе больших чисел. Вероятности становятся более точными более повторяемыми при проведении экспериментов или наблюдений. Целью этой работы является устранение возможностей в максимально возможной степени. Теория вероятности не рассматривает отдельный случай, как отмечает физик Д. Ривьер (D. Riviere): «Согласно квантовой механике, в системе происходят два вида изменений. Первый вид — классические изменения подчиняющиеся уравнению Шредингера
[32]; вторые — по существу являются вневременными, если даже не необратимыми. Этот особый вид изменений полностью ускользает от существующих теорий. Это немного похоже на обстоятельства, которые заставляют добросовестного карточного игрока вытягивать из колоды одну карту охотнее, чем другую, избегая вероятностей, правила которых, тем не менее, распространяются на снятие карт в целом»
[33]. На основе теории вероятности мы можем сказать: В таком-то и таком-то проценте случаев шестерка должна быть вытянута из колоды, даже если будет миллиард повторений. Но если мы вытягиваем карту из колоды только однажды, мы не можем предсказать, что это будет именно шестерка, а не любая другая карта. Теория вероятности не может обеспечить подобный вид данных. Одноразовое случайное возникновение отодвигается этой математической теорией на край области исследований.
Теперь посмотрим на китайскую культуру, в которой была принята совершенно иная весьма интересная идея, согласно которой математика, или по крайней мере числа, также использовались для того чтобы найти законы, однако движение осуществлялось в противоположном направлении по отношению к исчислению вероятностей. Китайцы задались вопросом: Если в конкретный момент выпадет конкретное число, то что это значит? Наша теория вероятности вытесняет случайности как можно дальше на окраину наблюдаемого поля и в значительной степени исключает случайности фактором вероятности повторения. Китайцы же наоборот делают случайность фокусом наблюдения и пытаются увидеть именно те законы, которые будут созвучны этой случайности. Безусловно, такой подход предполагает целостный взгляд на природу. Он предполагает, что психическая и физическая, внешняя и внутренняя природы, а также космическая природа в целом, представляют собой законченное смысловое единство, с которым спрашивающий оказывается лицом к лицу. Подбрасывание монетки с вопросом орел или решка, да или нет, представляет собой уникальный, одноразовый вопрос к природе, и шанс на то, что она даст ответ. Гадатель интересуется не регулярностью, но шансом получить ответ. Король Вэнь (King Wen) и Герцог Чжоу (Duke of Chou) были заперты тираном в темницу на десять лет, и каждое утро им объявлялось: «Сегодня вы будете казнены». Близость смерти привела к тому, что эти два выдающихся китайских ученых выработали интерпретации И-Цзин. По всей видимости, они каждый день бросали монеты или делили стебли тысячелистника, а затем пытались сделать вывод о том, какой была общая ситуация Дао в текущий момент. Они предположили, что тот же смысл или значение выражается одновременно в психическом и физическом состоянии дел. При этом способе гадания, только одно условие зависит от природы — она должна ответить посредством комбинаций нечетных или четных чисел. Интересно, что четные и нечетные числа были выбраны потому что они соответствуют архетипам Отца и Матери. В Китае, четные и нечетные цифры означают «сознание и материю», a tertium comparationis является их комбинацией — тем из чего пытаются читать смысл. Очевидно, что ответ возникает интуитивно из бессознательного. Что действительно захватывает воображение, так это то, что арифметика И-Цзин в точности повторяет генетический код
[34]. Даже в деталях в ней вовлечены те же самые числовые отношения. Мы оказались лицом к странному факту, что китайцы в виде наглядных результатов самоанализа и экспериментов со своим собственным психическим состоянием, наткнулись на числовую систему, которая означала для них информацию расширенную впоследствии до философской системы; а теперь та же самая числовая система была обнаружена западной наукой, как физическая основа всей информации.
