Не только в алхимии, но и в других областях древней науки существовали подобные гороскопу круговые структуры, перенесенные, так сказать, с небесного хода вещей в материю либо в какую-то особенную ситуацию. К примеру, в геомантии либо так называемых «сферах» Псевдо-Демокрита или Петосириса
[46] присутствовали мандалы, использовавшиеся для дивинации, получения знаний о том, о чем обычными средствами узнать было невозможно, кроме как через «абсолютное знание» (например, где прячется сбежавший раб или выживет ли больной человек или умрет) [10].
В своей замечательной книге «Джордано Бруно и герметическая традиция» Фрэнсис Йейтс
[47] показывает, что в период Ренессанса наблюдалось колоссальное возрождение интереса именно к такому символизму [11]. Начался этот подъем с Марсилио Фичино
[48] и его работы «De vita coelitus comparando», согласно которой вся вселенная есть единый живой организм, т. е. unus mundus. Она включает в себя космос как тело, мировую душу (связанную с телом по принципу всепроникающей жизненной энергии) и божественный Нус (Nous). Тело содержит в себе все species
[49] вещей, Мировая Душа rationes seminales
[50], а Нус их ideae
[51]. Эти три субстанции (species, rationes, ideae) находятся между собой в магической взаимосвязи; следовательно, можно воздействовать либо даже трансформировать ideae путем соединения в определенном порядке соотносимых с ними земных субстанций. Одной из лучших магических схем подобного рода, по мнению Фичино, является мандала, похожая по форме на космические часы — образ целостной вселенной. Создать такую схему возможно тогда, когда Солнце восходит в Овне (в начале космического цикла), используя три металла (золото, серебро, медь), три цвета (золотистый, синий, зеленый), соответствующие Солнцу, Юпитеру и Венере-Церере. Медальон в форме мандалы также можно носить на себе и вешать в спальне, медитируя на него; если же необходимо будет выйти во внешний мир, когда со всех сторон окружат тебя тысячи вещей, объединить их всех в единое целое поможет образ мандалы, отпечатанный в сознании но время медитации.
Пико делла Мирандола
[52] придерживался сходных идей и его мандала также служила в первую очередь для собирания воедино разрозненной внутренней реальности и соединения с Богом. Она была очень похожа на мандалу Фичино, троичную по своей структуре, так как и Мирандола и Фичино оба сохраняли во многом христианское отношение к миру, что и отражалось в их учениях.
В противовес им Бруно
[53] принял языческое мировоззрение (Weltanschauung) и поклонялся преимущественно египетским божествам, поэтому его космическая мандала имеет четверичную структуру. Как и у Фичино, она помогала воссоединению своего «внутреннего человека» но также могла превратить человека в могущественного «мага», способного демонстрировать во внешнем мире необычные способности.
Мандала Бруно была, кстати, и мнемотехнической системой (о чем будет сказано далее). Фрэнсис Йейтс даже утверждает, что Бруно поддерживал гелиоцентрическую систему Коперника и умер во имя этой идеи как мученик, руководствуясь, впрочем, не научной ее ценностью, а потому, что она была сходна со структурой его мандалы, оказывавшей на него огромное влияние
[54].
Использование мандал в античности как инструмента дивинации, при помощи которых достигалось абсолютное знание, сохранялось в несколько иных формах на протяжении всего периода Средневековья. Прежде всего здесь стоит упомянуть любопытную работу Ars Magna Раймонда Луллия из Майорки, сконструировавшего своего рода «логическую машину», помещая разного размера окружности одна в другую и поверх друг друга. Например, в центре одного круга, поделенного на шестнадцать секторов, было написано слово Бог, а вокруг него шестнадцать божественных качеств, таких как благой, величайший и тому подобные; в другом круге в центре была anima rationalis
[55] в окружении соответствующих ей качеств. Если мы повернем оба круга, то, вероятно, сможем получить «логический ответ» касаемо центрального значения окружности. По легенде, Луллий получил это «искусство» напрямую через бессознательное «озарение», после чего он и получил прозвище doctor illuminatus
[56] [12]. Возможно, кстати, что на него оказали значительное влияние античные мнемотехнические методики; многие древние ораторы, например, Цицерон, учили свои речи наизусть, связывая в сознании каждую часть с той частью комнаты, где они должны были выступать. Когда они во время выступления оглядывали помещение, то определенные части комнаты вызывали в памяти соответственные места из текста. Интересно, что один из ораторов того времени, Мефодий, придумал вместо углов комнаты сочетать текст с зодиакальными домами гороскопа, став тем самым одним из изобретателей мнемотехнической мандалы. Джордано Бруно также верил, что его мандала служит для напоминания. Вероятно, основной идеей, стоявшей за всеми этими странными спекуляциями, было создание некой архетипической структуры, способной упорядочить мысли и помочь человеку вспомнить все необходимое. Эта идея кажется в целом довольно логичной
[57] [13], хотя «машина» Луллия, которой он надеялся обратить, в частности, арабов в христианство, позднее воспринималась как нелепая и абсурдная вещь. Многообещающая мечта некоторых кибернетиков заменить со временем человеческий мозг огромным суперкомпьютером представляет собой современный вариант этой луллиевской «логической машинки», возможно, столь же неосуществимый!
