То же самое относится и к силе притяжения. Поскольку галактики и звезды обладают колоссальной массой, искривление времени-пространства приобретает здесь очень важное значение, проявляя себя в так называемом гравитационном коллапсе массивных тел
[94] — тем, что происходит в черных дырах. Благодаря взаимному притяжению собственных частиц, которое увеличивается по мере того, как расстояние между частицами сокращается, звезда обретает все большую плотность и время-пространство все более искривляются, и в итоге даже свету не удается вырваться оттуда. Вокруг звезды формируется «горизонт событий», непроницаемый для наблюдения и любых сигналов — таким образом, звезда оказывается отстоящей от нас во времени. Мне кажется, что нечто подобное мы испытываем, переживая опыт смерти. Когда 6 июня 1961 года Юнг умер, моей пациентке, которая не была с ним знакома, приснился сон: Она на поляне в солнечный день, вокруг много людей и среди них сам Юнг, он одет в странный костюм: спереди зеленый, а сзади черный. Еще там была черная стена с вырезанной дырой, точно по контурам фигуры Юнга. Он ступил в эту дыру и исчез, осталась только черная стена, однако пациентка знала, что он по-прежнему среди них, хотя и невидим. Она взглянула на себя и увидела, что одета в точно такое же черно-зеленое платье. Умирая, мы можем лишь ступить за «горизонт событий» живых людей, продолжая свое существование в ином, недоступном человеческому глазу состоянии.
Циклическое и линейное время.
Два аспекта, касающиеся примордиальной архетипической идеи времени: необратимо линейный характер времени и его циклический аспект, мы затронули выше в примерах взятых из мифологии. Последний, преобладающий в большинстве примитивных цивилизаций, базируется, скорее всего, на наблюдении за движением небесных тел и повторяющихся сезонных изменений. Река Океанос и пожирающий свой хвост змей Зодиака демонстрируют эту идею. Кроноса-Хроноса часто непосредственно называли «круглым элементом» и «подателем мер». Макробий пишет: «Поскольку время есть устойчивая мера, оно происходит от обращения небес. Здесь начинает свой ход время и здесь же, по легенде, был рожден Кронос, что есть Хронос. Этот Кронос-Сатурн есть творец времени» [34].
В Индии полностью преобладало циклическое представление о времени. Первичной единицей времени была юга или век (1080000 лет). Полный цикл или махаюга состоял из четырех таких юг, число четыре означало тотальность и совершенство [35]. Первая юга каждого цикла была чем-то вроде Золотого Века и каждая последующая юга была хуже предыдущей, пока все творение не подходило к итоговому «великому растворению» и весь процесс не начинался снова. Названия юг были взяты от броска костей. Одна махаюга или великий год состояла из 12 000 «божественных лет», включавших в себя 360 обычных лет — всего 4 320 000 лет. Тысяча махаюг составляет кальпу, равную по продолжительности одному дню Брахмы. Здесь время представляется космическим ритмом, последовательным уничтожением и новым сотворением вселенной.
Для человека этот циклический аспект времени в негативном смысле означает сансару, вечно вращающееся колесо перерождений, жизни и смерти. Только просветленный йог или буддист, постигший Брахмана или Сознание Будды в себе как «ослепительную вспышку истины», в этой жизни может освободиться от необходимости перерождения [36]. Такой человек становится выше любых оппозиций и память его растворяется в божественном [37].
Мирча Элиаде
[95] убедительно показал, что у многих цивилизаций существуют мифы о Вечном Возвращении, весьма незначительно отличающиеся друг от друга. Идея состоит в том, что в какой-то (вневременной) момент творения, который он называет illud tempus («то время»), начинают проявляться архетипические модели вещей и всех человеческих поступков [38]. Как бы там ни было, земные воплощения этих архетипов демонстрируют тенденцию к распадению. Повторяя мифы о творении и разыгрывая соответствующие ритуалы, человек тем самым заново вводил архетипические модели в свою жизнь. Аналогично этому на Пасху празднуется не только воскресение Христа, но и тотальное обновление всего творения (39]. В христианстве идея illud tempus приобрела отчасти внутренний смысл: рай или Царствие Небесное находится в нас самих и достичь мы его можем, когда захотим того, с помощью метанойи
[96]: фундаментального изменения отношения к миру [40].
Китайцы также знали об изначальном (primordial) времени (illud tempus), когда культурный герой устанавливал модели поведения и уклад жизни. Время они понимали и в циклическом и в линейном аспектах. В основании китайской идеи времени, как это показано в И-Цзин, Книге Перемен, лежат две круглые временные мандалы. Одна называлась «Порядок Первых Небес» или «Изначальный Порядок» и представляла собой круг, состоящий из восьми Куас (Kuas), базовых принципов бытия. Янь, Порождающее или Небеса (Ch’ien), располагался на юге; Инь, Принимающее или Земля (K’un) — на севере. Вся последовательность выглядела так, как показано на рис. выше. Эта система была вневременной, хотя и не лишенной движения.
В «Изначальном Порядке» силы всегда действовали как пары противоположностей. Гром пробуждает прошлогодние семена. Ветер-противоположность его, растапливает лед, дождь омывает семена, солнце согревает их своим теплом. Потому и говорят: «Вода и огонь не борются друг с другом… Уход же за посевами сдерживает взаимное расширение…. Противоположность ее — Радость, приносит радость урожая. В итоге… Творение, демонстрирующее великий закон Бытия, и Восприимчивое начало, воплощенное убежищем материнского лона, куда все возвращается, завершая круг жизни» [41].
