Величайшими из донаучных попыток изучения божественного смысла каждого момента были упоминавшиеся ранее астрологические системы. У каждого дня, месяца, года и зона был свой собственный «бог» или божественный символ, придававший человеку, его жизни и действиям определенный сакральный смысл. Божества времени в астрологии уже не были просто богами случая, так как на небосводе они располагались в строгом временном порядке, в упорядоченной игре архетипов, по тем законам, которые нам неведомы.
Эти боги, конечно, не принадлежали собственно небесам: они лишь были спроецированы туда человеком. Вернее, будет сказать, что они все были связаны со временем. Это становится очевидным в том, что у китайцев, ацтеков, майя и в западной астрологической традиции существовали земные числовые оракулы, аналогичные астрологическим. Один из таких оракулов, И-Цзин, стал наиболее известным: он позволяет истолковать смысл определенного момента, подсчитывая случайно выпавшую комбинацию 49 стеблей тысячелистника. Оставшиеся составляют 4 типа линий: два мужских и два женских. Шесть таких линий (2 триграммы или Куа) и заключают в себе ответ. Есть также 64 двойные триграммы, символически изображающие основные жизненные ситуации внутри Дао. Западная геомантия очень напоминает эту технику: ее символы четырех линий с двумя или одной точкой составляются путем парного подсчета случайно положенных камешков, В то время как И-Цзин отражала глубоко проработанную философию, западная геомантия в основном осталась лишь как образчик примитивных гадательных техник. Впрочем, в Западной Африке геомантия гармонично сплелась с местными религиозными обычаями [118]. Эффективность ее основана на работе с одним из божеств, Фа, не имеющим общепринятого культа, но обращающегося «лично к человеку». Это бог истины, раскрывающий человеку все тайны только лишь после смерти; Фа не является божеством природы, он символизирует божественную заботу о творении. Он — «Повелитель Жизни» и «отверстие, взывающее к нам из потустороннего». Посредством геомантии он общается с лекарями и шаманами, обретающими глубинное понимание любой ситуации.
С математической точки зрения все эти гадательные методики формируют дополнительную оппозицию вычислению вероятности. Последнее становится более точным в большинстве случаев: ответ — это не «да» или «нет», а некая дробь между 0 и 1 (соответственно, «да» и «нет»). Случай предполагается, но исключается в максимально возможной степени. С другой стороны, гадательные оракулы вроде И-Цзин и геомантических техник работают с натуральными числами, их ответ базируется на абсолютном числовом результате. В центре внимания становится случай, средние величины и повторения отклоняются [119].
Изучая И-Цзин много лет, Юнг был вдохновлен этим текстом на создание нового принципа, дополняющего западную идею причинности: этот новый принцип он назвал синхронистичностью. В своем предисловии к И-Цзин он пишет:
«Китайское мировоззрение, на мой взгляд, представляется исключительно озабоченным случайным аспектом событий. То, что мы называем совпадением, является основным интересом этого причудливого мировоззрения, и то, чему мы поклоняемся как причинности, для них особого значения не имеет. Мы должны признать, что следует сказать кое-что об огромной важности такого явления, как случай. Бесчисленные человеческие попытки направлены были на борьбу с неудобством и даже опасностью случая, хотя теоретические выкладки касаемо причины и следствия выглядят часто просто жалкими по сравнению с практическим исходом случая. Хорошо, конечно, сказать, что кристалл кварца — это шестиугольная призма, но это утверждение истинно лишь в той степени, в какой мы можем представить себе такой идеальный кристалл. Однако в природе мы не найдем абсолютно похожих друг на друга кристаллов, хотя они все будут шестиугольной формы. Их естественная форма будет более по душе китайскому мудрецу, чем идеальная. Путаница природных законов, создающих эмпирическую реальность, имеет для него большее значение, чем рациональное объяснение событий, Манера, в которой И-Цзин оценивает реальность, в каком-то смысле даже противоречит нашим причинно-следственным методикам. Момент непосредственного наблюдения кажется древнему китайцу случайным озарением, нежели четко достигнутым результатом причинно-следственной цепочки. Сущность момента для него является сочетанием случайных событий в момент наблюдения… также и синхронистичность рассматривает совпадение событий во времени и пространстве как нечто большее, чем простой случай, а именно как своеобразную взаимозависимость объективных событий, как между собой, так и с психическим состоянием наблюдателя.
Сознание древних китайцев рассматривало космос очень сходно с позицией современных физиков, не отрицающих, что их модель мира — это, в сущности, психофизическая структура. Микрофизические события также учитывают наблюдателя, как и реальность, лежащая за И-Цзин, учитывает субъективное психическое состояние во всеобщности уникального момента. Также как каузальность описывает последовательность событий, также и синхронистичность работает с совпадением происшествий. Каузальная точка зрения повествует нам трагическую историю о том, как появляется D, произошедшая от С, существовавшей до D, да и С предшествовало что-то и так до бесконечности. Позиция же синхронистичности пытается нарисовать равнозначную картину произошедшего. Как получилось, что А, B, С и D появились в одном месте и в одно время? А произошло это потому, что физические события А и В обладают тем же качеством, что и психические события С и D, и все они представляют в данной ситуации одно и то же. Следовательно, ситуация уже выглядит вполне понятной»
[111] [120].
Помимо работы с И-Цзин, Юнг часто замечал, что в сновидениях его пациентов проявляются символы, странным образом совпадающие с внешними событиями. Если мы посмотрим на последние как на символы, то поймем, что они несут в себе точно такой же смысл, как и сны [121]. Такое часто происходит, когда в бессознательном пациента активируются архетипы, провоцируя высокое эмоциональное напряжение, и в такие моменты духовное и материальное более не кажутся отдельными реальностями, объединяя себя в синхронистичной ситуации [122]. В этих случаях физическое и психическое представляются двумя сторонами одной реальности.
Эту общую реальность Юнг назвал unus mundus (единый мир) [123]. По мысли Юнга, синхронистичные события представляют собой внезапно и нерегулярно возникающие парапсихологические феномены. Но следует также рассматривать их как частные случаи общего принципа, названного Юнгом акаузальной упорядоченностью [124]. Это означает, что определенные природные факторы упорядочены безо всякой видимой причины этого. Применительно к материи можно вспомнить такие явления, как время радиоактивного распада или скорость света, которая равняется 186 000 миль в секунду и ни милей больше или меньше
[112]. В сфере ума или Психэ акаузальные упорядоченности проявляется например, как тот факт, что число 6 является совершенным числом, сложение чисел 1+2+3, и их умножение, 1×2×3, в результате дают 6. Мы мысленно вынуждены принять это как истину, не имея возможности обосновать почему число 6, выступает в данном качестве. Именно этот акаузальный порядок лежит за описанными выше гадательными техниками. В противоположность им, синхронистичные события формируют частные случаи, при которых наблюдателю нужно отыскать третий, соединяющий, элемент, то есть смысловое звено между внутренними и внешними действиями. Их упорядоченность «отличается от свойств натуральных чисел или прерываний в физике тем, что последние исходят из вечности и происходят регулярно, тогда как синхронистичные события — это акты творения во времени» [125]. В этом смысле случай «отчасти может рассматриваться как универсальный фактор, существующий в вечности и частично как сумма бесчисленных индивидуальных актов творения во времени» [126].
