35. См. также Bohm, «Ordre involue-evolue», в Cazenave (ed.), Science et conscience, p. 108 и особ. p. 119.
36. Olivier Costa de Beauregard, La Second Principe et la science du temps (Paris: Le Seuil, 1963), pp. 14, 75, 80, 121, 159.
37. Cazenave et al., La Synchronise, passim.
38. Bohm, Wholeness, p. 72.
39. Jung, «Synchronicity», cw. 8, p. 495.
40. Cp. замечания Уиллиса Хармана в Cazenave (ed), Science et conscience, p. 437; и Ульмана, ibid., p. 235.
41. Jung, «On the Nature of the Psyche», cw. 8, pp. 190ff.
42. C.G. Jung, Memories, Dreams, Reflections (New York: Vintage Books, 1965), p. 308.
43. См. Reeves, «Incursion dans le monde acausal», passim, определение данной концепции.
44. Cf. R. Fretigny, «Embryologie de la connaissance», в Cazenave (ed.), Science et conscience, p. 201.
45. См. пример Cetonia aurata в Jung, «Synchronicity», cw. 8, paras. 843ff, pp. 437ff.
46. См. Bohm, Wholeness] и Paul Ditac, Grundprobleme der Physik (Lindau, 1971).
47. См. Marie-Louise von Franz, «Meaning and Order», выше.
48. Bohm, Wholeness, pp. 160ff.
49. Ibid., p. 164.
50. Ibid., p. 165.
51. Об этих вопросах см. von Franz, Number and Time, passim.
52. Von Franz, Number and Time.
53. Marcel Granet, La Pensee chmoise (Paris, 1948), p. 236; и von Franz, Number and Time.
54. Granet, La Pensee chinoise.
55. Cazenave (ed.), Science et conscience, p. 113; см. также p. 107.
56. Cp. также George Elie Humbert, «Une Pratique du sens», в Cazenave (ed.), Science et conscience, pp. 217ff.
57. Jung, Memories, Dreams, Reflections, p. 310.
58. Joseph Campbell, Hero with a Thousand Faces, 2nd ed. (Princeton: Princeton University Press, 1968).
59. Reeves, «Incursion dans le monde acausal», p. 19.
60. Об этом см. Jose Zavala в Cazenave (ed.), Science et conscience, p. 253.
61. Юнг, письмо Вольфгангу Паули, Letters, vol. 1, pp. 174ff; cf. Cazenave, Science et conscience, p. 253.
62. Юнг, письмо Эриху Нойманну, 10 марта 1959 г., Letters, vol. 2, р. 494.
Смысл и порядок
В своей книге о сннхронистичности К.Г. Юнг вводит в глубинную психологию две новых концепции относительно мира так называемого случая. Одна из них — это концепция «акаузальной упорядоченности», а другая — концепция «синхронистичных событий». Первая подразумевает постоянную вездесущую «таковость», как, например, определенную скорость света, квантование энергии, временной период радиоактивного распада и все остальные константы в природе. Поскольку мы не можем определить причину (для этих постоянностей), то обычно выражаем эту таковость числом, которое, однако, основано на произвольно выбранной длине пространства-времени. Можно теоретически обозначить квант энергии единицей, а затем добавлять 2, 3, 4 и т. д., но это совершенно непрактично ввиду малой величины h. Такая акаузальная упорядоченность существует не только в мире физики; ее также можно встретить в человеческом разуме или Психэ. Простейший пример — это натуральные числа, поскольку там мы тоже встречаем таковость в форме утверждений, которые мы должны делать относительно чисел. Юнг называет это «методом необходимого утверждения». Примером будет утверждение, что 6 — это так называемое совершенное число, поскольку 1+2+3 тождественно 1×2×3. Это очевидная таковость, для которой нельзя найти «причину», которая «производит» результат. Мы можем сказать, что это так только потому что 6 — это сумма 1, 2 и 3, но это просто тавтология.
В области толкования сновидений этот метод необходимых утверждений то же самое, что Юнг чаще называл «амплификацией» [1] Здесь мы также действуем не произвольно, отпуская свое воображение на волю, а используем то, что Юнг называл «упорядоченным воображением» (disciplined imagination) для нахождения ассоциаций для символического образа. Например, нельзя сказать, что Цирцея в Одиссее — это благостная материнская фигура, поскольку это противоречит самому контексту. В области натуральных чисел утверждения о связях вроде 2×2=4, похоже, еще более убедительно «необходимые» утверждения, чем мифологические образы. Отсюда их связь с логикой и математическим рассуждением. Современные математики пытались сделать свою дисциплину настолько логически обоснованной, насколько возможно, чтобы избежать вовлечения психологии, поскольку считали последнюю чисто субъективной [2], тогда как математическую логику мыслили как строго объективную, подлинную непсихологическую реальность [3]. Она занимается истинами, удовлетворяющим всех наблюдателей [4]. Для Готлиба Фреге, например, утверждения 1 + 1 = 2 = 6/3 = √4 абсолютно идентичны! Они рассматриваются как результат сформулированного отношения, и это главное, что имеет значение. Даже если я скажу в математике, что число — это 4, то подразумеваю, что это «ничто иное, как четыре». Сами числа не могут быть определены, они «логически просты» [5].
В 1931 г. Курт Гедель разрушил все эти попытки утвердить некие окончательные и надежные основания математики [6]. Он показал, что «всякая логическая система, в которой может быть развита арифметика, по сути своей неполна». Иными словами, во всяком заданном наборе арифметических аксиом есть верные арифметические аксиомы, невыводимые из множества [7]. Доказательство Геделя слишком сложное, чтобы объяснить его здесь. Вкратце: он исчислил все формальные утверждения математики в уникальных, особых числах. Затем показал, что «арифметика неполна в том полном смысле, что всегда есть одна арифметическая истина, которая не может быть выведена из арифметических аксиом, и тем не менее может быть установлена как математический аргумент вне системы… в противоречии с предыдущими предположениями „безграничное“ пространство арифметической истины не может быть приведено в систематический порядок посредством утверждения одного заданного набора аксиом, из которых должны быть выводимы все арифметические утверждения». Однако, наше творческое рассуждение всегда может установить новые математические посылки посредством «неформального» метаматематического рассуждения [8]. Иными словами, натуральные числа, основа арифметики, это частично иррациональная основа нашего рационального рассуждения.
Относительно последовательности натуральных чисел, служащих основой всякой математики, Вейль, к нашему удивлению, замечает, что в ней есть некоторая неясность, хотя мы считаем ее лишь конструкцией нашего разума.
Этот элемент неясности в числах (в том смысле, что они логически непрозрачны) основан, по мнению Юнга, на том факте, что это архетипические символы [9]. Они также индивидуальности, обладающие аспектом «таковости», который нельзя игнорировать, как это обычно делают математики, и который все равно постоянно присутствует в нашем разуме. С этой точки зрения многие прежние математики были своего рода теологами чисел-ботов. Они были едины в своем противостоянии психологии с «другими» теологами! Они возражают против «необходимых утверждений», вызванных архетипами, но игнорируют сопутствующие психологические переживания, которые считают чисто субъективными.
