— Вот, скажи мне на милость, Станислав, чем тебе помешали коминтерновцы? — пробежав глазами газетную заметку под броским заголовком, Сталин взглянул на Стаса. — К нам на помощь спешили товарищи, а тут такой казус.
— Сосо, так, сам же говоришь — казус
[81], - хмыкнул Стас. — Я-то при чём, коли сцепщики водку жрут без ума и без меры? Это ж додуматься надо — пассажирский вагон рядом с цистерной в состав ставить! Никакого порядка не стало!
Сталин, прищурившись, иронически хмыкнул, но промолчал, положил на стол газету и стал неторопливо набивать трубку. Заметка, опубликованная в «Правде», вовсю клеймила Антанту и проклятых капиталистов. Подразумевалось, что именно они устроили диверсию на железной дороге. Авторы соболезновали, как положено, семьям погибших и их товарищам. И, как обычно, в последних строках клялись отомстить за героев, павших в борьбе за мировую революцию! Ну да, благо, хоть есть, на кого списать.
Группа справилась отлично — пьяный дурак-сцепщик, не задумываясь, загнал цистерну с керосином перед самым вагоном, где расположились члены Коминтерна, спешившие в Россию к «делёжке пирога». Поспешили, конечно, власть-то ещё у Керенского, вот, их Бог и наказал. Что и как, кто теперь доподлинно может сказать? Но прибывшая на место крушения комиссия, морщась от бьющего в нос запаха горелого мяса и керосина, пришла к однозначному выводу — по всей видимости, произошла разгерметизация ёмкости и одной случайной искры, вылетевшей из паровозной трубы, было вполне достаточно. Вагон вспыхнул, словно сноп соломы. А спавшие, если и успели проснуться, предпринять, точно, ничего не смогли.
— Сосо, эти «комнатные рэволюционэры» ехали к тебе, брать власть в свои руки, — Стас насмешливо скривил уголки губ. — А ты стал бы для них только вывеской. Ну, то есть, они так полагали. А тебе потом понадобятся сотни людей и годы, чтобы от них избавиться. Вот, оно тебе надо?
— Значит, сведения из грядущего, — утверждающе кивнул Сталин и, пыхнув трубкой, неожиданно подмигнул: — Я так думаю, что на том свете им найдут подходящую сковородку.
Пока начальство обсуждало свои вопросы, Всеволод с Ингой занимались своими.
— Вернон Келл побывал с визитом, его ведёт Иван Карлович, — девушка склонилась, над галантно поднесённой ей зажигалкой и с наслаждением затянувшись пахитоской, выругалась. — Когда кончится бардак? От этих вонючих папирос у меня скоро, э-э, как это говорится, волосы дыбом стоять станут.
— У меня есть небольшой запас, возьмёшь, вот, только, что товарищи большевики на это скажут? — не преминул поддеть Всеволод.
— Я девушка раскрепощённая, могу по-товарищески и пристрелить, чтобы глупых вопросов не задавали, — мурлыкнула Инга.
Это прозвучало, как шутка, но хищный блеск в её глазах не дал повода усомниться в сказанном.
— Ладно, ладно, — засмеялся Всеволод. — Думаю, что атаку пылких почитателей ты остудишь, даже не вставая со своего стула.
— Естественно. Кроме лозунгов и обеда в столовке им мне предложить нечего, — она скупо раздвинула в полуулыбке губы. — И, кроме того, я не люблю мужчин. Правда, начальник отряда, по охране особняка мне не поверил. Обещал за мою благосклонность не поскупиться. Зря не поверил, кстати.
— Ну, и?
— Расстреляли, что ещё?
— Понимаешь, Станислав, если социалистическая страна свою валюту привязывает к валюте капиталистической, тогда о самостоятельной стабильной финансовоэкономической системе этой стране надо забыть как можно скорее.
— Это понятно, — вздохнул Стас. — Мысли-то у тебя верные, Отец Народов. Нам бы только, для начала, в живых остаться. Ведь они этими покушениями не ограничатся.
— Шутки закончились, — ухмыльнулся будущий Отец Народов. — Похоже, до господина Рокфеллера дошло, что деньги его прахом пошли.
Он вдруг стал собран и серьёзен.
— Спаси меня, Боже, от друзей, с врагами я сам как-нибудь разберусь.
— Ты это к чему? — удивлённо воззрился на него Стас.
— Понимаешь, им не нужна сама Россия, как государство. Им неинтересно её строить, им неинтересно — что будут есть люди, чем будут кормить детей. Они хотят раздуть мировой пожар. Понимаешь, самая главная цель революции, оказывается — это, чтобы весь мир горел. А Россия — это валежник для растопки. Один умник, прямо, вот, так и брякнул.
Сталин хмыкнул.
— Они меня, слушай, быстрее зарежут, чем эти банкиры.
Он усмехнулся и резко, как обычно, сменил тему разговора.
— Что с домашними думаешь делать? Камо случайно там оказался. Второй раз так не повезёт.
— Отправлю в Эстонию. Там тихо пока.
Сосо кивнул.
— Что ж, пожалуй, это выход.
Негромкий стук в двери напомнил, что гостю пора возвращаться к государственным делам. Сталин, неспешно поднявшись, крепко пожал руку оперу и вышел. Пару минут спустя, глухо заурчав мотором, машина вырулила на плавающую в густом тумане улицу и, прибавив газу, умчалась.
Покушение, о котором упомянул Сталин, произошло, как раз, в тот день, когда Стаса почтил своим присутствием генерал Корнилов. Они долго беседовали вчетвером.
— Чудовищная авантюра, — покрутил головой Лавр Георгиевич, когда, после бурных обсуждений, они пришли, наконец, к «общему знаменателю».
Он с каким-то новым интересом изучал «потомка», правда, стараясь делать это деликатно. Ну, ну. Не каждый может встретить человека, наперёд знающего твою жизнь, а, главное, то, как она завершится.
— Вот, кто бы говорил про авантюры, только не генерал Корнилов, — засмеялся Потапов. — Уж кто-кто, а вы, Лавр Георгиевич, никогда не делили дела на возможные и невозможные.
— Насмехаетесь? — щуря калмыцкие глаза, усмехнулся легендарный генерал. — Старого разведчика на «слабо» поймать хотите? Не получится. Впрочем, то, что вы задумали, мне нравится. План настолько дерзкий, что имеет все шансы на успех.
Он поднялся.
— Ну, ладно, пора и честь знать. Не провожайте, Станислав. Вам сейчас главное — как можно быстрее на ноги встать. Вы со мной, Николай Михайлович?
— Да, — кивнул Потапов, вставая. — Чай выпит, военный совет окончен, зачем же хозяевам лишние хлопоты доставлять? Хорошие гости должны уходить вовремя.
— Ну, таких-то гостей, хоть до порога проводить надо, — улыбнулся Стас.
Он поднялся и сам, довольно уверенно, пошёл к двери. Всеволод, не спуская с него глаз, неслышно двигался чуть позади. Услышав шаги, в прихожую вышли и все остальные. Вперёд всех, поднырнув под дедов локоть, вырвался Андрюшка и для удержания завоёванной позиции уцепился за отцовскую руку. Наташа только вздохнула и, укоризненно покачав головой, промолчала. Дед же сделал вид, что его вольности не заметил.
