Как странно!
Лишь один из рыцарей принимает вызов – Гавейн, племянник Артура. Он отрубает голову Зеленому Рыцарю, но тот просто замирает, потом подбирает свою отрубленную голову и уезжает со словами: «Жду тебя через год!»
И вот в День Всех Святых (Хеллоуин) Гавейн отправляется в путь, чтобы отыскать Зеленую часовню и повстречаться с Зеленым Рыцарем. В канун Рождества он подъезжает к охотничьему дому, останавливается у двери и спрашивает: «Я ищу Зеленого Рыцаря. Не знаете ли вы, где он?»
Хозяин ему отвечает: «Знаю, конечно. Это всего лишь в паре сотен ярдов отсюда. До Нового года еще три дня, почему бы тебе не погостить это время у нас?»
Гавейну это предложение пришлось по душе. Когда настало время укладываться спать, охотник сказал: «Я завтра отправляюсь на охоту. А ты отдохни. Вернувшись, я поделюсь с тобой моей добычей, а ты поделишься со мной тем, что поймаешь».
Как все хорошо складывается! Охотник утром уезжает, а Гавейн остается в постели. И тут входит жена охотника. Она щекочет его за подбородок и начинает с ним заигрывать. Представьте себе: к молодому мужчине, которому осталось жить всего два дня, приближается самая прекрасная женщина на свете… Но он же благородный рыцарь при дворе короля Артура и не может совершить такую низость по отношению к человеку, оказавшему ему гостеприимство. Поэтому женщина получает отказ.
«Ладно, – говорит она, – тогда хотя бы один поцелуй!» И она страстно целует его.
Ил. 52. Зеленый Рыцарь отрубает себе голову (чернила на пергаменте, Англия, 1375–1400 годы)
Вечером охотник возвращается и приносит прекрасного оленя, которого подстрелил, и спрашивает Гавейна: «А у тебя сегодня какая добыча?»
Тогда Гавейн целует его, они смеются и готовятся отойти ко сну.
На следующий день, когда охотник снова уезжает, а Гавейн лежит в постели, к нему подходит жена охотника и щекочет ему подбородок, упрашивая: «Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» И снова получив отказ, целует его уже дважды.
Когда вечером возвращается охотник, добыв огромного кабана, Гавейн в ответ дважды целует его.
На третий день охотник снова уезжает – и опять к Гавейну подходит его жена, снова щекочет его, целует трижды, пытается подарить ему кольцо (а он отказывается), потом преподносит ему подвязку со словами, что это талисман, охраняющий ото всех бед.
Ил. 53. Жена охотника и Гавейн (чернила на пергаменте, Англия, XIV век)
В этот вечер, когда охотник возвращается домой, подстрелив лишь вонючую лисицу, он получает три поцелуя, но не подвязку.
И вот наступает время для приключения в часовне. В первое утро Нового года Гавейн подъезжает к часовне у глубокого ущелья на берегу бурной реки и слышит какой-то звук.
Это гремит боевой топор.
Огромный Зеленый Рыцарь с грохотом скачет к нему с крутого утеса и приказывает: «Давай-ка сюда свою шею!»
Достойный рыцарь Гавейн встает на колени и обнажает для удара шею.
Великан замахивается – и удар приходится мимо.
Он пытается ударить во второй раз и снова не попадает.
Лишь с третьего раза топор перерубает шею Гавейна – алая кровь пролилась на белый снег.
И тогда великан говорит: «Это тебе за подвязку». Этим рыцарем, конечно, оказался тот самый охотник.
Так и возник рыцарский орден Подвязки.
Эта история символизирует два главных искушения – страсть к жизни и страх перед смертью. С теми же искушениями столкнулся Будда. Рыцарские приключения – это приключения души, и ей нужно преодолеть похоть и страх. Гавейн не поддался искушению бога Камы, воплощающего радости плоти, но смерти он все же чуточку боялся (ее символизирует бог Мара). Этот рыцарь был бесстрашен, но не без изъяна. Он же в конце концов был простым смертным.
Ил. 54. Парцифаль в Бесплодной земле (эстамп, США, 1911 год)
Часть третья
Темы и мотивы
Глава VII
Бесплодная земля
В эпоху Средневековья жизнь общества была подчинена двум принципам: с одной стороны, нужно было жить в соответствии с установленными правилами; с другой – любить, а любовь разрушает социальные нормы. В романах о Граале разрыв между двумя этими принципами воплощается в образе Бесплодной земли.
В Бесплодной земле жизнь не более чем мираж. Люди существуют там, не слыша зова своей природы; они лишь подчиняются некой системе правил. Символ этого – раненый король, чье ранение привело к упадку во всей стране. Цель рыцаря Грааля – исцелить короля. Но как же ему помочь? И откуда взялась Бесплодная земля?
Раздавленная горем после кончины супруга Герцелойда удаляется от придворной жизни и турниров и живет уединенно в домике в лесной чаще. У нее рождается сын Парцифаль, которого она намерена оградить от рыцарской жизни. Но в те времена миру нужен был герой с чистой душой, которым и станет ее сын; и матери никак не удастся уберечь его от зова крови.
Эту потребность средневекового мира символизировали романы о Граале и образ Бесплодной земли (когда все общество стало стерильным, а задача главного героя состояла в разрушении злых чар). Т. С. Элиот в поэме «Бесплодная земля», опубликованной в 1922 году, пытается связать эти идеи с современной жизнью и насущными проблемами. Многие помнят знаменитые строки: «Какие корни и какие ветви / Взрастит бесплодный этот камень?»1
В пересказе этой легенды Кретьеном де Труа и в цистерцианской версии «.Поиски Святого Грааля» король Грааля был ранен копьем, пронзившим его пах, после чего его владения пришли в упадок. Современные комментаторы услышат здесь отголосок древнего суеверия, о котором рассказывает Фрезер в «Золотой ветви», связанной с жизнью и здоровьем короля и благополучием его замка и владений. Это древняя мысль, связанная с магией. Что же она могла значить для такого современного поэта, как Элиот, или для поэта средневекового, например Вольфрама?
Как я уже упоминал, расцвет романов о короле Артуре приходился на период с середины XII до середины XIII века. Впервые упоминание о короле Артуре появляется в «Истории королей Британии» Гальфрида Монмутского, которая датируется 1136 годом, и во всех великих романах о Граале – от «Персеваля» Кретьена де Труа до «Поисков Святого Грааля» и «Парцифаля» Вольфрама (созданы между 1180 и 1230 годом). Это был славный период расцвета Европы, сопоставимого по значимости со временами Гомера в эпоху Античности. Но в те времена было еще кое-что зловещее. «Рядом с собором всегда находилось место для виселицы и колеса палача», – замечает историк Освальд Шпенглер2. Например, Альбигойский крестовый поход, развязанный Иннокентием III.
