Получив обновленные коды, загрузила в сейр и подключилась к местной языковой базе. Обнаружила весьма паршиво сделанный энирейско-танаргский словарь, скачала себе исключительно как дополнительную возможность проверки переводов. Затем, покопавшись в архиве, обнаружила сто тридцать семь местных языков. Сто тридцать семь! Начала просматривать имеющуюся на них литературу в поиске хоть каких-то знакомых слов… и не нашла практически ничего.
Мой тихий отчаянный стон заставил сидящих за дверью псов поднять и поставить острые уши торчком… Мне это никак не помогло.
* * *
В какой-то момент заходила саи Кейри, с предложением пообедать с девочками, я отказалась — есть не хотелось совершенно, хотелось биться головой о стол, долго, старательно и со вкусом. Я сидела над разграфленной базой для синапса и, поминая все интимные позы между навигатором и плазмой, вносила шестьдесят восьмой перевод слова «яйцо». Обычное яйцо! Обычное, треклятое, птичье яйцо… на энирейском у него было шестьдесят восемь названий! Шестьдесят, мать его, восемь! И это только птичье промышленное сырьевое яйцо! Те яйца, которые относились к органам, имели вообще другое название! Хотя что там «другое» — сорок вариантов других названий!
Еще никогда стандартный гаэрский не казался мне таким идеальным!
И я уже очень, очень, очень и очень сомневалась, что справлюсь за год. Может быть, при ежедневной работе по двадцать — двадцать пять часов я сумею полностью подготовить курс для языковых специалистов с подобным моему уровнем способностей к изучению языков, но у дипломатов совершенно другая специализация, абсолютно другая.
Когда я повторно связалась с Барбарой Тейн, в столице Гаэры наступала ночь — но, как и я, полковник была на рабочем месте.
— Бракованный сканнер! — выругалась она, получив от меня информацию, систематизированную за день. — У каждого слова не менее двадцати вариантов перевода…
— И это без учета местных наречий, — убитым тоном сообщила я.
Барб посмотрела на меня с тем же сомнением, которое давно охватывало и меня, и мрачно сказала:
— Лея, мы не можем позволить себе прислать на Рейтан дополнительных специалистов твоего уровня.
— Знаю, — тихо сказала я.
Действительно, знала, рискнуть одним переводчиком управление еще могло, двумя — уже нет.
— Я постараюсь пробить возможность прибытия на Рейтан команды из стандартных специалистов, но на данный момент герхарнагерц ясно дал понять, что подобное не встретит положительных эмоций с его стороны.
То есть нашим могут просто поотрезать головы… в порыве плохого настроения, а потом выплатить компенсации семьям — прецедент уже есть.
Подумав немного, предложила другой вариант:
— Я напишу программу для сканера, основываясь на моих занятиях с командой в полете, можно будет прогнать по спецам, для более качественного отбора, и подготовить людей, с которыми я смогу работать на расстоянии.
— Проблематично, — честно призналась Барб. — Но выбора особо нет. Хорошо, Лея, займись базой сканера. Да, должна сообщить: команда, которую готовил Гилбен, на данный момент не в состоянии работать.
Я вспомнила окровавленные тела, разбросанные по дороге после крушения флайта, устроенного специалистами разведуправления, и с содроганием спросила:
— Они получили слишком серьезные повреждения при аварии?
— Нет, — мрачно глядя на меня, ответила Барбара. — Используя танаргские технологии психолингвистического программирования, Гилбен напрочь заблокировал у ребят долгосрочную память. Знаешь, с огромным удовольствием пересмотрела запись его гибели раз сто. И в принципе — это лучшее видео на ночь!
Я понимала ее ярость — он загубил жизни двенадцати человек! Двенадцати прекрасных специалистов с превосходными данными. И это даже был не S-класс, то есть у них у всех были семьи, жены, мужья, дети…
— А есть шанс… — даже договорить не смогла.
— Медики работают, — глухо ответила Барб, — я набираю замену.
И вторая часть фразы сказала слишком о многом — прогноз явно неутешительный.
— Узнай у местных, где эту мразь закопали — приеду, хоть на могиле попрыгаю, — прошипела полковник.
И она отключилась.
После нашего разговора я долго сидела, глядя на собственные руки, и с глухим отчаянием думала о тех людях, кто сейчас стараниями Гилбена не помнил даже имена собственных детей. Эриша родила мальчика полтора года назад. У Себааса жена ждала четвертую девочку, помню, мы всем отделом весело поздравляли его розовыми пинетками, Полиглот еще предлагал робоняню заказать сразу с завода в розовой комплектации…
Вошедшего сахира я не замечала ровно до тех пор, пока он не возник перед моим столом, накрыв мои руки собственными. Впервые обратила внимание на то, насколько у него сильные руки. Мои были обычными, его — покрытые жгутами вен и сетью шрамов.
— Практически полночь, — произнес Тень, обходя мой стол и поднимая меня, — сахир Нейта уже шесть часов ожидает тебя под дверью, в департаменте не осталось никого, кроме тебя, охраны, псов и, собственно, его.
— А ты где был? — спросила рассеянно, высвободив руки и потянувшись к сейру.
— Мотался по делам, — присев на край стола и наблюдая за тем, как я отключаю сетку синапса, ответил сахир.
И вдруг довольно жестко спросил:
— Что тебя так расстроило?
Мотнула головой, не желая отвечать, да и особо говорить не желая тоже. Я была безумно подавлена известием о загубленных жизнях. Просто загубленных. И ради чего?
— Лея? — пропустила момент, когда сахир обнял, притянув к себе.
Сама удивилась собственной реакции, едва прижалась к нему, спрятав лицо на широкой груди. Отстраняться не хотелось, не хотелось отходить в сторону, хотелось стоять вот так, чувствуя его силу и тепло — капитан Эринс назвала бы это инстинктивным поиском эмоциональной поддержки или как-нибудь еще, но нюансы едва ли имели сейчас для меня какое-либо значение.
— Я прикажу сахиру Нейта отвезти тебя домой, — обнимая, тихо сказал Тень.
Молча кивнула.
И неловко высвободилась из его объятий. За свою слабость было стыдно, но чувство неловкости на фоне осознания трагедии было мимолетным. Сохранив всю информацию еще и на сейре, я прошла вслед за сахиром к ожидавшему нас служащему, едва ли запомнила дорогу по департаменту внутренних дел и остановилась, как от толчка, как только мы вышли в рейтанскую ночь, следуя на стоянку автомобилей.
В воздухе разливалось чувство опасности.
Опасностью несло из-за каждого куста, из-за стен, от теряющихся в сумраке деревьев, привкус смерти горчил на губах.
Я застыла на пороге служебного выхода департамента, неосознанно активируя подаренный сахиром кинжал и краем зрения отметив, как мгновенно изменился сахир Нейта. Пожилой эниреец? Не в этой жизни. В один миг мужчина распрямился, плечи стали заметно шире, настолько, что затрещал его мундир, в правой руке, сверкнув, появился меч, левую он протянул мне:
