Я посмотрела на сахира, заговорившего со мной и, насколько я понимаю, главного здесь, и поинтересовалась:
— А это вообще что? — унизив энирейку на порядок значительнее, нежели она меня.
Выражением «это» я фактически обезличила ее, не признав за ней даже принадлежности к женскому полу. Сахир, начальник охраны, пассаж определенно оценил, с большим трудом сдержав улыбку, и, пока светловолосая девица хлопала ресницами и стояла с открытым ртом, пояснил:
— Это нечто пытающееся проникнуть на территорию дома сахира Арнара с формулировкой «Меня ожидают». Связаться с господином в данный момент мы не можем, единственная причина, по которой мне дозволено оторвать его от дел, — вы.
И на меня посмотрели так, что с ходу стало ясно — вопрос либо придется решать мне, либо у меня же спрашивают разрешения связаться с Тенью. Учитывая, что практически только что было нападение на его департамент, которое сахир в данный момент явно расследует, отрывать его от дел у меня лично желания не было — там его люди погибли.
Но и пускать эту энирейку на территорию дома сахира желания не имелось так же. Я видела, что девушка очень хороша собой, но я не видела в этом доме ни единой подготовленной к жилью комнаты, помимо моей и сахира, а на жилплощадь прислуги подобная девушка едва ли собиралась претендовать.
Между тем энирейка вернула себе дар речи и начала с возмущенного:
— Да как вы смеете? «Милочка», да вы знаете, кто я?
Я поморщилась. На языке Рейтана вот это вот «эхарти», в зависимости от интонации, переводилось внушительным спектром слов и выражений, от, собственно, «милочка» до «милашка», «любезнейшая», «шлюшка», «подстилка», «тварь, не достойная беседы». Судя по интонации светловолосой энирейки, меня только что на звали подстилкой. Неприятно, конечно, но не смертельно — переживу.
— Нет, — ответила, спокойно глядя на девушку, — мне неизвестно, кто вы, и я так же сильно сомневаюсь, что сотрудникам пункта внешней охраны известно, кто вы такая.
В ответ на мой вопросительный взгляд сотрудники охраны мгновенно отвели глаза, что можно было бы трактовать как тот факт, что вот как раз им личность данной девушки была известна. Но у меня все равно оставались вопросы:
— Сахиры, эта саи, — я намеренно назвала ее стандартным обращением, не используя слова «сахтини», — предоставила документы, удостоверяющие личность?
Главный сотрудник внешней охраны мгновенно по-военному четко ответил:
— Нет.
Девушку подобное возмутило, и она, срываясь на визг, заорала:
— Да что вы себе позволяете? Я дочь сахира Тейнара! Вы слышите?! От таких, как я, не отказываются, и я уверена — вы, «милочка», прекрасно это понимаете! Так что вы немедленно пропустите меня в дом сахира Арнара! И поверьте, я с места не сойду, пока меня не впустят! Я…
Существенно подустав от ее истеричных воплей, я прервала энирейку спокойным и официальным:
— Вы неустановленная личность, пытающаяся проникнуть на объект повышенной охраны с формулировкой «Меня ожидают».
На меня шокированно уставились с таким выражением лица, словно я только что вылила ведро жидкого азота на сахтини. Она даже не мигала теперь.
Я же продолжила:
— Это не кодовое слово, не пароль, не пропуск, не соответствующее разрешение. Уставом Гаэры ваши действия характеризуются как попытка незаконного вторжения на особо охраняемый объект. По законам моего государства за подобное правонарушение полагается лишение свободы сроком от двадцати четырех месяцев до пяти лет.
И, взглянув на стоящего рядом со мной главу охраны, я поинтересовалась:
— Что говорит по этому поводу законодательство Рейтана?
Он не был уверен, что ему следовало отвечать на данный вопрос, но все же ответил:
— Учитывая уровень охраняемого объекта, преступление квалифицируется как особо тяжкое и карается смертью.
В пункте внешней охраны раздался перепуганный вскрик.
Мы едва ли обратили на него внимание, так как сахир продолжил:
— Данный же случай можно квалифицировать как попытку проникновения по предварительному сговору, саи сама назвала имя своего вероятного сообщника, или же как попытку незаконного проникновения с целью кражи и распространения сведений, касающихся сахира Арнара и являющихся государственной тайной. Таким образом, приговор может быть исполнен без суда и следственных мер.
Истеричный вопль, и энирейка, нарушив собственное заверение в том, что не сойдет с места, рванула прочь из помещения внешней охраны и отразилась на камерах убегающей в ночь дерганной и далекой от изящества фигурой.
Мы все молча сопроводили взглядом ее стремительное отступление, после чего я невозмутимо произнесла:
— Пожалуй, и мне пора.
— Спасибо, — глухо, но абсолютно искренне поблагодарил сахир.
Просто кивнув в ответ, я направилась вслед за благоговейно оглядывающейся на меня служащей. Спать хотелось зверски.
* * *
А вот есть омлет из сомнительных яиц не хотелось совершенно, так что, захватив пакет спецпайка из холодильника, я вытащила из него белковый батончик, откусила кусок и, жуя на ходу, отправилась относить поднос с нетронутым ужином обратно на кухню, вновь вставив наушники в уши и на ходу проговаривая особо трудно дающиеся энирейские слова. В идеале я собиралась сегодня же и разбить их на транскрипционные звуки, но уже не была уверена, что просто не свалюсь, едва добравшись до постели.
На кухне никого не обнаружилось.
Выбросив омлет в мусорку, я сложила грязную посуду в углу, не обнаружив приспособлений для ее мытья, и уже собиралась выходить, когда сработала сирена.
В один миг я трансформировала эбонитовый браслет в кинжал и замерла, прислушиваясь. Прислушиваться было к чему — по кругу железными щитами закрывалось всё: окна, двери, выход на балкон в кабинете сахира.
Менее чем за минуту дом превратился в глухую неприступную крепость.
Все так же не убирая кинжала, я по уже знакомой дороге спустилась в подвал, постучавшись, вошла в пункт управления охраной. На меня едва ли взглянули — трое присутствовавших здесь сахиров напряженно следили за камерами. Два взрыва по внешнему периметру не повредили его никак. Были повалены деревья, одно из них горело, освещая происходящее и демонстрируя трех стоящих во мраке энирейцев с ярко сияющими зрачками. Это было единственным, что идентифицировалось в их внешнем облике, в остальном тела и лица были прикрыты лохмотьями, иначе это сложно было назвать.
— И часто у вас подобные… инциденты? — тихо спросила я.
— Впервые, — ответил один из охранников. — В любом случае первый периметр устоял, а он наименее крепкий из пяти.
То есть стен вокруг дома даже не три, а пять. Внушает уважение.
* * *
