— Я думаю о том, — не отрывая взгляда от меня, хриплым, заставляющим вздрогнуть повторно голосом произнес Саттард, — что достаточно всего одного движения, и ты будешь скована между мной и гранитной столешницей. И боюсь, в этом тандеме гранит окажется мягче, чем я… А после, все так же глядя в твои глаза, я медленно прикоснусь ко внутренней стороне твоих бедер, так же медленно продвину руку вперед и буду ласкать тебя до тех пор, пока страх в твоих глазах не сменится блаженством. И я даже не знаю, кто из нас двоих получит больше удовольствия от твоего оргазма…
Я не знаю, что было в моих глазах до его слов, но теперь там был шок.
— Мы начали с того, что ты расчесывал мои волосы, — нервно напомнила я.
Тень едва заметно усмехнулся и вернулся к процессу, все так же неотрывно глядя на меня. Это нервировало.
— Ты не мог бы сосредоточиться на процессе? — попросила, прихватывая полотенце, которое, кажется, решило, что пора отсюда сваливать.
Умные на Рейтане полотенца.
— Я бы мог… сосредоточиться… на процессе, — очень двусмысленно ответил Саттард.
— Н-не надо, — занервничала я.
Он улыбнулся, отпустил мои волосы, развернулся и вышел.
— Минута… или секунд тридцать, — донеслось из спальни.
Мне хватило сорока секунд на то, чтобы надеть майку и шорты и выйти к нему.
Саттард, лежащий на постели, похлопал по покрывалу рядом с собой и вернулся к работе. Осторожно подойдя, легла рядом, глядя в экран его полузримого для меня сейра, и через некоторое время поняла, что вырубаюсь, просто вот вырубаюсь.
— Спи, я рядом. — Тень погладил по щеке и вернулся к пресечению попытки военного переворота.
Несмотря на его слова, я еще некоторое время лежала, украдкой рассматривая сахира. Спать, конечно, хотелось, но и подумать было о чем. К примеру, о том, как изменился его взгляд, когда мы начали обсуждать детали нашей откровенно безумной сделки. Можно было бы списать на нервы, стресс и прочее… но меня еще с университета Космических сил отучили от сомнений в своих ощущениях. Так что сомнений не было, было то очевидное, пусть и практически невероятное, с чем я столкнулась. А столкнулась я с Ка-ю… или Ка-э. И я не знаю что — дерево или его священные грибы, но что-то из них было явно разумно. Основательно разумно. Разумно до такой степени, что я могла со всей неприглядностью констатировать присутствие чего-то подобного нашей последней разработке в области пси-связи в самом Арнаре.
Слишком многие моменты указывали на это.
Слова умирающего гаракхай: «Религия — яд».
Слова самого Саттарда: «Знаешь, я безумно устал от этого: брат, сват, друг, кузен, дядя, они, как корни священного Ка-э, проникают всюду! И не выкорчевать!»
Ну и самое ярко выраженное — Ка-ю влезли даже в постель жителей Рейтана, фактически регулируя качество и количество половых связей. А это уже неоспоримый признак тотального контроля.
Тоталитаризм — вот что мы имеем на Рейтане в сухом остатке.
Причем основные правители здесь как раз Ка-ю, или основной правитель, если предположить, что Ка-э — единая разумная система. Собственно, это объясняло бы ту странную форму правления, что здесь наличествовала, — а форма правления действительно была странной: три абсолютно сохраняющих независимость правителя. Древний, как человеческая цивилизация, постулат «Разделяй и властвуй», — в действии. Это было очевидно настолько, что я просто никак не могла понять, почему этого не замечают. Но по факту Арнар абсолютно безнаказанно вышвырнул сахира Света из своего кабинета, точно так же безнаказанно отдал приказ об устранении подчиненного самого герхарнагерца, но: «Как сын Рейтана, я обязан раз в полгода поедать священный плод Ка-э. Наказание за неисполнение закона — смертная казнь, и это помимо лишения всех постов и назначений».
Таким образом, да, на Рейтане был всего один реальный правитель, и это были Ка-э. Ка-э, которые «проникают повсюду, и не выкорчевать».
— О чем задумалась? — искоса взглянув на меня, поинтересовался Тень.
— О тебе, — в принципе, честно ответила я.
— Мм-м, практически польщен, — криво усмехнулся он.
Придвинулась ближе, обняла и подумала о том, что я понятия не имею, что делать теперь. Говорить что-либо Саттарду о своих, к сожалению, не беспочвенных подозрениях я опасалась — слишком показательным был мгновенный приезд первого правителя и приволоченный им гриб размером с маленький столик… Я специалист S-класса, в совпадения я не верю, так что можно было с уверенностью утверждать — за нами следят, и следят пристально.
Вопрос в том, когда и при каких условиях слежка может ослабнуть?
«Как сын священного Рейтана, я обязан раз в полгода поедать священный плод Ка-э», — вспомнилось мне.
То есть фактически можно с большой долей вероятности предположить, что гриб живет в теле энирейца шесть-семь месяцев. Еще есть вероятность, что влияние гриба существенно усиливается на самом Рейтане, просто слишком разительными были отличия между сахиром, с которым я общалась на Гаэре, и этим же сахиром, встретившим меня по прибытии на Рейтан. И мой вопрос «да что с тобой» имел под собой основания. Жаль, я не поняла этого сразу.
— Саттард? — тихо позвала я.
Он отключил связь с сейром и вопросительно посмотрел на меня.
Вопрос, который я собиралась задать, был… сложным, деликатным и, в принципе, провокационным, но я все же задала его:
— Почему у нас ни разу не было секса?
Усмехнувшись, он укоризненно покачал головой и произнес почти угрожающе:
— Нарываешься.
Тут он был прав, конечно, но все же…
— Так почему? — спросила я.
Арнар полежал немного, странно глядя на меня, затем свернул сейр, отбросил его на пол, развернулся ко мне, устроившись на боку, провел костяшками пальцев по моей щеке, взглянул в мои глаза и предельно честно ответил:
— Потому что я не хочу иметь детей. Особенно от тебя.
Наверное, любой женщине было бы обидно услышать такое, но, боюсь, я догадывалась о причинах его ответа.
— Потому что ты опасаешься, что родится мальчик и тебе придется в семь лет отдать его на растерзание закону выживания Рейтана? — уточнила я.
Невесело усмехнувшись, сахир тихо ответил:
— Все несколько хуже, Лея. Я третий правитель Рейтана, и я сахир, сахиры обязаны приносить своих детей любого пола к священному Ка-э в первый же день их рождения. И дерево… не всегда принимает младенцев. А ты женщина иной культуры, Лея, и, скупи я тебе даже все украшения в базарный день, ты никогда не простишь мне гибели нашего ребенка.
И, вновь устроившись на спине, Саттард притянул сейр, открыл его и добавил, подключаясь к связи:
— Собственно, единственная смерть, которую ты смогла мне простить, — убийство Гилбена Амвои, и полагаю, на этом лимит твоего доверия был исчерпан, поэтому всю гаэрскую команду все четыре раза выдворяли с Рейтана с максимальными предосторожностями и крайне бережно.
