Странно. Смизерс был, конечно, не молод, но и старческим слабоумием пока не страдал.
– Конечно, – ответил он и продолжил свой путь в противоположном направлении – к папиному кабинету.
Ерунда какая-то. Но меня это не особо обеспокоило. Честно говоря, у меня и так голова кругом шла от сегодняшнего праздника и от разговора с Ником.
* * *
Мидж:
Мус, ну что, в «Твайлайт» сегодня идем? Может, получится пораньше смыться?
Мидж:
Ты будешь отвечать или нет? Мус!
Мидж:
Ну ок, ты там, походу, занят. До связи! Надеюсь, скоро увидимся.
Глава восьмая
Арчи
По дороге от Джеральдины мне надо было быстренько уладить еще два дела, причем так, чтобы папа ничего не заметил. Он верил, когда я говорил, что иду на пробежку, – собственно говоря, я и правда обычно бегал по утрам, поскольку наш тренер мистер Клейтон ясно дал понять, что летом не следует терять форму. Но лучше бы папа вообще не замечал моего отсутствия.
Хотя мне совсем не нравится что-то от него скрывать.
Сначала нужно было заскочить в школу. Это высокое здание из красного кирпича – в точности как на картинке в «Гугл», когда наберешь: «типичная американская школа». Широкая лестница ведет к ярко-красным дверям парадного входа. Летом эти двери заперты, если только в школе не проводят какое-нибудь мероприятие. Ну, как правило.
Но задняя дверь, ведущая на футбольное поле? Она всегда открыта. Это самый несекретный из всех секретов Уэзерби. Дело в том, что мистер Клейтон начинает тренировки уже в конце лета, ближе к началу учебного года. Он хочет, чтобы у его команды всегда был доступ к спортзалу и чтобы ребята могли сами тренироваться. То есть поначалу это была такая тайная лазейка только для «Бульдогов». Но в нашем крошечном городке все знают про всех, поэтому, естественно, остальные ученики быстро поняли, как можно при необходимости пробраться в школу. Многие этим пользуются время от времени.
К счастью, мало кто рвется в школу во время каникул. Так что еще какое-то время мои личные тайны будут в безопасности.
Легко шутить, рисуя в воздухе кавычки: мол, мисс Гранди – в смысле, Джеральдина, – «учит меня музыке» и все такое. Но, как я уже говорил, она правда меня учит, и мы бы не… ну, мы бы вообще ничего такого не сделали, если бы не музыка. Она – единственный человек во всем мире, которому я решился показать свои песни. И только она во всем мире относится к моему увлечению серьезно. Относится серьезно ко мне.
В общем, Джеральдина сказала, что у нее в столе в кабинете музыки лежит несколько чистых нотных листов, и я собирался захватить парочку, чтобы взять с собой на реку. Джеральдина говорит, никогда не знаешь, когда на тебя снизойдет вдохновение, и обычно она бывает права в таких вопросах. На природе, рядом с ней… вполне вероятно, что я почувствую вдохновение. В смысле, Джеральдина сама по себе так на меня влияет.
Хотя солнце уже взошло, в коридорах было сумрачно. Не в первый раз я очутился в школе после занятий (или, учитывая, что сейчас каникулы, «до занятий»?), но все равно мне было жутковато – все так тихо и неподвижно, будто кто-то, следящий за нами, нажал кнопку «пауза» на гигантском пульте управления. В кабинете музыки тоже было пусто, казалось, сюда вообще никто никогда не заходил, кроме Джози и ее группы. Иногда они тут репетируют. (Как и у «Бульдогов», у «Кошечек» свои привилегии. В конце концов, никто не говорил, что в старшей школе все должны быть равны. И даже если мне это не особенно нравится, я все равно ничего не могу с этим поделать.)
Найти нотные листы оказалось несложно – они лежали в верхнем ящике ее стола вместе с парой стопок разноцветных стикеров для заметок и блеском для губ – таким модным с виду, как будто не в аптеке куплено. На этикетке было написано «с ароматом роз», и я взял на заметку – ей нравятся розы. Ну, на тот случай, если когда-нибудь наступит время, когда я смогу дарить ей цветы. Этот блеск для губ – вроде подсказки, что ей нравится.
Не знаю почему, но от таких мыслей у меня все внутри переворачивалось. В смысле, я не мог представить себе будущее без… без меня с Джеральдиной. Но я же не идиот. Она моя учительница. Я с трудом представлял себе, что же будет с нами дальше. А может, представлял… но не хотел об этом задумываться.
Я задвинул ящик, а вместе с ним задвинул куда подальше и все свои тревожные, неприятные мысли – по крайней мере на пока.
Засунув нотные листы в рюкзак, я поставил на место стул, который пришлось отодвинуть, и осмотрелся, убеждаясь, что комната выглядит в точности так, как до моего прихода. Задумавшись, я вышел в коридор…
…и столкнулся нос к носу с Шерил Блоссом.
Она перепугалась не меньше меня, от неожиданности даже выронила то, что несла в руках, но быстро пришла в себя. Это ведь Шерил. Инстинкты у нее, как у кошки. И если застать ее врасплох – точно поцарапает.
– Арчи Эндрюс… – протянула Шерил, отбрасывая за спину идеально завитые рыжие локоны. – Умеешь же ты подкрадываться. Что привело тебя в заброшенные коридоры Ривердейлской старшей школы столь живописным летним утром?
– Я… ну… это… кое-что должен был забрать из своего шкафчика. – Это было первое, что взбрело мне в голову.
На самом деле Шерил вообще не касалось, чем я тут занимаюсь. Но, видимо, она так не считала.
– Хм-м-м… – Она поджала губы, выкрашенные ярко-красной помадой. – Очень правдоподобно. Вот только… ты вышел из кабинета музыки. А твой шкафчик – в южном коридоре. Поэтому, думается мне, у тебя какие-то свои скрытые мотивы. – Она постучала вишневым ноготком по подбородку, словно обдумывала это.
– Шерил, успокойся, – сказал я. – Не все же постоянно интригуют, как ты.
Хорошо, что она не слышала, как гулко бьется мое сердце. Никто не знал о нас с Джеральдиной, и я был готов на все, чтобы так оставалось и дальше.
– Туше́. – Шерил, нагнувшись, принялась собирать все, что выронила. – Справедливо, хотя ты слишком много споришь. Но ты же у нас такой хороший мальчик. И общественность всегда готова поверить тебе, верно?
«Хороший мальчик». Люди часто меня так называли. Интересно, что сказала бы Шерил, если бы знала правду, – если бы все знали правду о том, какой я на самом деле. Как я лгу отцу, сомневаюсь в решениях тренера… и, конечно, эту историю с Джеральдиной…
– Эй, а это что, спортивная куртка Джейсона? – Я был не в том положении, чтобы совать нос в чужие дела, но эти слова сорвались с языка сами собой, когда я увидел, что́ у Шерил в руках.
– Ишь какой наблюдательный!
В ее голосе звучал вызов, но… мне показалось или на лице у нее промелькнуло виноватое выражение? Уж не знаю, в чем там Шерил чувствовала себя виноватой. Но все равно было непонятно, зачем ей куртка Джейсона. Они с братом были невероятно близки, просто сиамские близнецы, и все же…
