(Все равно они ОТЛИЧНО смотрятся на фото. Правда-правда, глаза от них такие выразительные делаются!)
– Более того, я уверена, что тебе, как и всем, советовали пробовать образцы, которые мы получаем.
Это тоже правда. И еще один выпад против меня. Я из тех девушек, которые всегда красятся одинаково. Даже в своей лос-анджелесской ипостаси я наносила немного завивающей черной туши для ресниц, блеск для губ, розовые румяна. Но что-то я сомневалась, что меня отчитывают за предсказуемость и однообразие макияжа.
– Но я никак не ожидала, что ты опустишься до такого! – Голос Ребекки сочился презрением.
– Я этого не делала. Не опускалась. Но, наверное… – Я запиналась, пыталась подобрать нужные слова, чтобы все исправить. – Честно, я не понимаю, что это. Я сходила за суши, потом пыталась связаться с Вероникой Лодж, потом написала заметку об обоях… и все. Вот и все, что я сегодня делала. Честное слово.
– Думаешь, если солгать, будет лучше? – с горечью проговорила она. – Слушай, мне жаль, что ты попалась, и я понимаю, что тебе стыдно, но другого объяснения нет. В какой-то момент ты обчистила подсобку. И никто бы слова не сказал, если бы ты не вообразила, что можешь брать косметику с верхней полки.
На верхнюю полку складывали образцы, нужные для написания определенной статьи или для фотосъемки. И каждому в редакции была известна заповедь: «Да не возьмешь ты ничего с верхней полки подсобки».
Как известно, по своему характеру я не из тех, кто нарушает правила. Конечно же я ничего не брала.
Во мне вскипала ярость, горячая, бурлящая. Я так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони, и я почувствовала, как на коже проступают отметины в форме полумесяцев.
– Послушайте, Ребекка, – начала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я не знаю, как все это попало ко мне в сумку, но клянусь вам, я ничего не брала.
Она по-прежнему сомневалась, и я не могла ее винить: доказательства лежали прямо перед ней, в конце концов. Что видишь – в то и веришь.
Но затем багровая горячая волна ярости снова ударила меня, будто током: да я на этой работе надрываюсь Каждый. Чертов. День. Разве я не заслужила хоть немного доверия?
– Я не понимаю, зачем ты это сделала, Бетти? – Ребекка запихнула мой рюкзачок под стол и собрала все «украденные» вещи.
– Нет никакого «зачем». – Я уже не сдерживала злость в голосе. – Говорю же: я этого не делала. Я знаю, что с верхней полки брать ничего нельзя. И я не ворую вещи. И не лгу. – Я смотрела Ребекке прямо в глаза. – Вы знаете, насколько эта стажировка важна для меня, как для будущей журналистки. Вы знаете, что я всегда выполняла все ваши требования. Зачем же мне так рисковать? Особенно сейчас, когда вы дали мне возможность проявить себя? Ответ простой: я этого не делала.
Она отвела взгляд, и я почувствовала легкое удовлетворение. Но тут же Ребекка опять посмотрела на меня невозмутимо и холодно, хотя мы так и не выяснили, что же произошло.
– Но каким-то образом эти вещи попали к тебе в сумку.
– Очевидно.
– И сегодня, кроме тебя, в редакции никого нет.
Но это не совсем соответствовало действительности. Да, в редакции было безлюдно – почти.
– Один человек тут все-таки есть.
Клео по-прежнему сидела за стойкой в холле, притворяясь, что поправляет маникюр, но по ее напряженным плечам я поняла, что она жадно слушает. Как приятно наблюдать из надежного укрытия за львом, рвущим на части гиену.
– Надеюсь, ты не обвиняешь Клео в том, что это она тебя подставила?
Я пожала плечами.
– Кто-то же меня подставил. Я не знаю, сделала это Клео или еще кто-то. Но она была в редакции. И, честно говоря, я не понимаю, почему ее обвинять нельзя, а меня можно.
Последовала долгая пауза. Я уж было подумала, что моя работа в «Хелло Гиглз» подошла к бесславному концу. И даже представила, как буду объяснять это друзьям и родным в Ривердейле, которые дружно поддерживали меня.
– Ребекка, – уже мягче заговорила я. – Я никого не обвиняю. Но очень похоже на то, что кто-то пытается меня подставить, как вы и сказали. Я не знаю, кто мог бы так поступить и почему. Конечно, мы с вами не очень хорошо знакомы, я недолго проработала в редакции. Но я не брала эти вещи. Я не стала бы так поступать. Дайте мне возможность доказать вам это. И возможность разобраться в том, что происходит.
Ребекка вперилась взглядом в коробочку с накладными ресницами так, словно там были сокрыты тайны Вселенной. Последовала еще одна бесконечная пауза, прерываемая только жужжанием телефона Клео. Она что, рассылала всем эсэмэски о том, что тут происходит? Я не понимала, с какой стати она так взъелась на меня, но от одной мысли о том, что ей это может доставлять удовольствие, становилось совсем тошно.
Ребекка вздохнула.
– Я прочла твою заметку, Бетти. Очень хорошо. Очевидно, у тебя талант к журналистике.
Она не сказала, что я прощена или что мы можем позабыть обо всей этой истории, но все же это был комплимент. По крайней мере, мы двигались в нужном мне направлении.
– Спасибо.
– И мы в «Хелло Гиглз» верим во второй шанс.
(Это правда. Ребекка очень любила статьи о возвращении звезд на сцену после реабилитации. Оправдание в глазах общественности, приправленное раскаянием, – она это просто обожала. Уж не знаю, имеет ли это какое-либо отношение к ее собственной жизни.)
– Поэтому давай договоримся так. Все возвращается в подсобку. На верхнюю полку. И больше ты оттуда ничего не берешь. Что скажешь?
Я сжала кулаки. Мне так хотелось крикнуть, что я оттуда ничего и не брала. Но я заставила себя глубоко вздохнуть.
– Хорошо.
– И если больше ничего не пропадет…
Снова мои руки сжались, еще один глубокий вдох… – Мы спишем это на невинную ошибку.
«Это не МОЯ ошибка!» – хотелось крикнуть мне. Но я слишком хорошо знала, что поступать так – неверная тактика.
– Тебе осталось написать статью о Лодж, – сказала Ребекка. – И, полагаю, мы все сможем отправиться по домам праздновать.
– Договорились, – сказала я.
Так и будет. Я напишу статью о Веронике Лодж, этой загадочной и неуловимой богатой наследнице, устроившей фурор в городе. И Ребекке статья понравится. Но это еще не все. Прежде чем уйти домой праздновать, я сделаю еще кое-что: по примеру Нэнси Дрю выясню, кто меня подставляет. А потом? Потом я их всех прихлопну. Жестко.
ОТ РУКОВОДСТВА
КЛИФФОРДА К. БЛОССОМА
Сообщение для наших акционеров
Руководство «Блоссом мэйпл фарм» осведомлено о беспокойстве наших акционеров, вызванном попытками нашей команды разорвать деловые связи с «Лодж Индастриз», одним из наших самых давних и самых неоднозначных партнеров по бизнесу. Уверяю вас, мы тщательно изучили вопрос о том, как наилучшим образом воплотить в жизнь это намерение, и данный процесс будет завершен со свойственной нам скрупулезностью и дисциплинированностью. Как вам известно, мы долго и внимательно анализировали возможные правовые последствия этого решения и подходим ко всем этапам его воплощения со всей серьезностью.
