Ну и ладно, забудем о ней. Какая мне разница, что у нее там с языком тела?
«Моя ошибка была в том, что я вообще ее попросила», – с досадой подумала я, ступив на эскалатор.
Какое мне дело до ее плеч и глупого асимметричного каре, вышедшего из моды два сезона назад? «Никогда ни о чем не проси, – всегда говорил мне папочка. – Ставь перед фактом». Нужно было просто поставить ее перед фактом, что фиолетовое платье – мое.
* * *
Люсинда – личная ассистентка Грейс в «Барнейс» – ждала меня наверху возле эскалатора рядом с огромным чехлом для одежды.
Картина, постепенно открывавшаяся моему взгляду по мере того, как эскалатор плавно возносил меня, чем-то напоминала фильм о супергероях. Непокорную копну рыжевато-каштановых кудряшек удерживали две черные лакированные палочки, но я-то точно знала, что они предназначены не для еды. Эти палочки стоили куда больше, чем щедрая порция утки по-пекински в элитном китайском ресторане «Мистер Чоу». Белые джинсы клеш и сетчатый короткий топик в синюю полоску поверх расшитого блестками красного бандо подчеркивали потрясающую фигуру, а цвета, видимо, соответствовали тематике грядущего праздника. Заметив ее босоножки на пластиковой платформе из весенней коллекции «Прада», я сделала мысленную пометку купить и себе такие же перед уходом домой.
(Но другого цвета. Немного оригинальности – это важно.)
– Как раз вовремя! – воскликнула я, грациозно сходя со ступеней эскалатора. – Должно быть, это предназначается Ее Величеству Грейс, Единственной и Неповторимой?
Так мы называли Грейс в офисе (за глаза, конечно, хотя не думаю, что ее обидело бы такое прозвище).
– Именно так. – Люсинда отошла от вешалки-стойки, перекалывая волосы, чтобы упрямые кудряшки топорщились во все стороны. – Помни о том, что чехол нужно держать на весу все время, это лен, его отгладить – убиться можно, – жестко произнесла она.
Куда жестче, чем было необходимо, учитывая, что мы говорили всего лишь об уходе за одеждой. Ошеломительно дорогой одеждой, конечно, но все же.
Меня охватило странное чувство. Ощущение, которое возникает, когда ты входишь в комнату и понимаешь, что все только что говорили о тебе, причем явно не в лучших выражениях. Или когда ты понимаешь, что кто-то в многолюдном зале смотрит на тебя с неодобрением. Чувство, будто… кто-то… наблюдает за тобой. И ему не нравится то, что он видит. От этого чувства у меня защипало кожу, как бывает после легкого солнечного ожога.
А если вспомнить, как странно вели себя Кэм и Энни в «Лало» и напряженную атмосферу в холле «Дакоты» сегодня утром, речь шла уже не о солнечном ожоге, а о радиационном.
Одно можно было сказать наверняка – что-то случилось.
Я решила проверить, не впадаю ли я в паранойю.
– Можно посмотреть? – Я потянулась к чехлу.
Обычно проблем с этим не возникало. Вероника Лодж не только умеет обращаться с дорогой одеждой, но, как уже говорилось, Вероника Лодж в целом склонна получать то, что хочет.
Но не в этот раз; Люсинда так быстро отдернула чехол, будто это я источала радиацию, и… невольно ухмыльнулась.
– Стой!
Наверное, вид у меня был ошеломленный, потому что Люсинда тут же взяла себя в руки.
– Просто… Я сегодня утром несколько часов потратила на подготовку этого наряда. Не хочу, чтобы он испачкался и измялся еще до того, как попадет к Грейс.
Я прищелкнула языком.
– А я-то думала, наши отношения строятся на взаимном доверии!
Но это замечание совершенно точно сработало не в мою пользу. Люсинда больше не сдерживалась.
– Еще Лодж будет говорить мне о доверии, надо же, – прошипела она. – Какая прелесть! Но мой ответ – по-прежнему «нет».
Кровь прилила к моим щекам.
– На что ты намекаешь, Люсинда?
– Ты сама прекрасно знаешь, – фыркнула она. – Или ты играешь в «правдоподобное отрицание», когда разговор заходит о твоем драгоценном папочке?
Я шагнула к ней.
– Я бы хотела напомнить тебе, что «мой драгоценный папочка» является ВИП-клиентом этого магазина. А значит, тебе лучше попридержать язык.
– Прикрываться папочкой больше не получится, Вероника. – На мгновение на ее лице промелькнуло какое-то странное выражение, будто ей стало меня жаль. – Игра окончена, принцессочка.
Мне хотелось толкнуть ее, впиться ногтями ей в лицо, чтобы отметины остались надолго.
Но, кроме всего прочего, папа всегда учил не оставлять улик. Поэтому, вместо того чтобы наброситься на нахалку, я сделала настолько глубокий вдох, насколько смогла, а потом потребовала позвать ее менеджера.
Люсинда пожала плечами.
– Как хочешь. – Она указала на пейджер, закрепленный у нее на поясе джинсов. – Я уже связалась с ней. Она идет сюда.
И действительно, всего пару секунд спустя появилась менеджер, какая-то незнакомая мне женщина, что было довольно странно, ведь я думала, что знаю всех сотрудников в «Барнейс». А еще странным было то, как она рассматривала меня с головы до ног, будто я какой-то зверек в зоопарке, тварь, которую нужно упрятать за стекло или решетку прежде, чем к ней можно приблизиться, – если вообще стоит приближаться.
– Мисс Лодж, – начала менеджер, – меня зовут Тэмсин Пэйн…
– Я вас умоляю, будто мне есть до этого дело, – перебила я. – Куда важнее, чтобы вы провели беседу со своими сотрудниками о том, как надо обращаться с самыми ценными клиентами. Я не в восторге от того, как повела себя Люсинда по отношению ко мне.
– Хм… – Тэмсин Пэйн (ну и имечко, сразу видно, что из захолустья) мои слова не особо впечатлили. Она перебросила через плечо прядь черных волос. – Честно говоря, мисс Лодж, я наблюдала за вами с того момента, как вы вошли в магазин…
При этих словах я невольно оглянулась в поисках скрытых камер, хотя прекрасно знала и то, что они здесь, и то, что мне их не найти.
– Это незаконно, знаете ли, – бросила я.
Я представления не имела, законно это или нет. Скорее всего, законно. Но может быть, Тэмсин об этом не знает. «Успех запугивания на семьдесят процентов определяется натиском», – всегда говорит папа. Веди себя так, будто имеешь на это право, и люди тебе поверят.
Но на этот раз моя стратегия не сработала. Тэмсин подняла руку, прерывая меня.
– Я наблюдала за вами с того момента, как вы пришли, и, откровенно говоря, именно вы грубили моим сотрудникам и вели себя с ними несдержанно. Безусловно, такое поведение неприемлемо для клиентов «Барнейс» и является неуместным.
– О чем вы говорите? – вспыхнула я. – Да я почти никого не видела с тех пор, как вошла, и уж точно ни с кем не говорила… – Я осеклась. – Погодите, это из-за того, что я попросила Элену отложить для меня шелковое платье? Не вижу в этом ничего неприемлемого. Я часто одной из первых выбираю товары при поступлении новых коллекций. Раньше это не вызывало никаких проблем.
