– Я мигом, – пообещал я.
Я искренне собирался сдержать обещание.
Поездка в центр города напомнила мне о том, как я повстречал здесь Джеральдину, – тогда я еще называл ее мисс Гранди. Тогда мы впервые почувствовали себя молодой женщиной и парнем, а не учительницей и учеником. Я снова вспомнил, как шел по обочине дороги и летнее солнце жгло мне плечи, пекло тело под майкой. Как она остановила возле меня маленький «Фольксваген-жук», куда больше сказавший о ее характере, чем все уроки музыки. Ее солнцезащитные очки-сердечки, в которых она была совсем непохожа на учительницу, скорее на кого-то, кого я… ну, кого-то, кто мне подошел бы.
И это правда, хотя и не совсем.
Прошла всего пара недель с того судьбоносного дня, но все – все! – словно изменилось.
И большинство перемен было к лучшему.
Нет – это были просто отличные перемены!
* * *
Как Ленни и предполагал, у меня ушло совсем мало времени на то, чтобы найти нужную изоляцию в магазине стройматериалов. На всякий случай я купил в два раза больше, чем заказал папа. Мне было приятно, что я оказался беспроблемным клиентом, в отличие от Дилтона Дойли в полном скаутском облачении, который требовал у продавца пули для пневматического ружья. Продавец отказывался выдавать пули несовершеннолетнему, а Дилтон пихал ему под нос записку с разрешением на покупку от своего отца, будто мы в начальной школе, а не в магазине. Правда, в начальной школе я играл разве что с водяными пистолетиками, а на них никакое особое разрешение от родителей не требуется.
– Пневморужье входит в стандартный набор для скаутов. – Дилтон так стиснул зубы, что я испугался, как бы у него череп не треснул.
– Тогда приходи с настоящим руководителем скаутской группы, которому будет больше восемнадцати лет, – оборвал его возражения продавец. – Территория у заводи Страйкера безопасна. Наибольшую опасность представляет река, в которой можно утонуть. Но это ты и сам знаешь, ты ведь у нас настоящий скаут, все такое.
Дилтон бросил на него яростный взгляд, но промолчал.
– Тебе не понадобится оружие, – продолжил продавец. – Медведи к вам не придут, если ты знаешь, как хранить еду в лесу.
– Конечно знаю.
– Ну вот, видишь, все в порядке. Тебе не о чем волноваться, – увещевал его продавец. – А если притащите ружье, то еще подстрелишь кого ненароком или в самого себя пальнешь. Мне ли тебе говорить об этом, сынок?
– Спасибо за лекцию! – буркнул Дилтон, засовывая кошелек в задний карман. – Напомните, чтобы я к вам больше не заходил. Уж я найду способ получить то, что нужно, в каком-нибудь другом магазине! – Он возмущенно выбежал за дверь.
– Очень надеюсь, что у тебя ничего не получится! – весело бросил ему вслед продавец и повернулся ко мне. – Этот парень постоянно на взводе. Еще одна причина, по которой ему не стоит носить с собой ружье.
– Ага, – сдержанно ответил я, не желая включаться в обсуждение.
Дилтон Дойли и его скауты – не моя проблема. Не считая того, что сегодня они, кажется, собираются устроить ночевку в лесу неподалеку от заводи Страйкера.
А это значит, что нам с Джеральдиной придется искать поляну подальше от этой компании, чтобы нас никто не заметил. Задача была вполне разрешимой, но все равно я не мог думать ни о чем другом, когда уходил из магазина. Я едва махнул продавцу рукой на прощание, чтобы он не счел меня грубияном.
Шел, погруженный в свои мысли, и умудрился врезаться прямо в Валери Браун, одну из трех участниц группы «Джози и кошечки». Надо заметить, она и сама шла, уткнувшись в телефон и сосредоточенно хмурясь.
– Ай! – Я отскочил назад. – Прости, не хотел на тебя налететь.
– Что? Ничего, я сама виновата, – мягко ответила она. У нее были светло-карие глаза, которые меняли оттенок, когда солнце освещало ее лицо. – Писать эсэмэски на ходу – плохая идея. У меня для таких фокусов не хватает координации.
– Что-то случилось? У тебя… такой обеспокоенный вид. Не хочу, конечно, лезть не в свое дело…
Я не очень тесно общался с Вэл, но ее талант к музыке вызывал во мне глубокое уважение, особенно теперь, когда я и сам начал писать песни. Вернее, ну, знаете, пытался.
Она пожала плечами.
– Да ну, глупости. Выяснение отношений в группе. А может, даже и нет. Просто обсуждаем репертуар, планируем, что сегодня будем делать…
– Погоди-ка, разве вы не расходитесь по домам пораньше перед важным выступлением, чтобы выпить, не знаю, чаю с лимончиком и лечь спать, а утром встать свежими и бодрыми?
Вэл расхохоталась:
– Вот это уж точно не в стиле «Кошечек»! Нам нравится пошуметь, коготки показать. Это самый лучший способ не психовать перед выступлением, какой только может быть.
– Лучше даже того старого трюка, когда представляешь себе зрителей в зале в одном нижнем белье?
Вэл бросила на меня насмешливый взгляд.
– Арчи, я не думаю, что кто-то действительно это практикует.
Наверное, она была права, но тут последовал неловкий момент, когда – я почти уверен в этом – мы оба представили друг друга в нижнем белье, хоть и пытались отогнать от себя эту мысль.
– Погоди-ка… – начала она.
Я чуть не начал извиняться за собственные мысли, но тут Вэл махнула рукой куда-то в сторону, и я сообразил, что она говорит о другом.
– Как странно…
Я не сразу понял, куда она показывает: в целом квартале от нас стояло двое людей, полускрытых стволом раскидистого дуба.
– Кажется, это… вроде бы… отец Джагхеда? Он ведь в банде «Змеев», верно? – спросила Вэл.
– Ф.П. не Змей, – поправил я. – В смысле, да, технически он не вышел из банды. Но он там только номинально. В его жизни был сложный период, но он встал на путь исправления. Сейчас он работает на моего папу.
Вэл посмотрела на меня.
– Арчи, – сказала она, – если Ф. П. Джонс работает на твоего отца, тогда почему он сейчас э-э… не работает на твоего отца?
– Я…
Разговор с папой прокрутился у меня в голове, как звуковая дорожка к дурацкому фильму, – папа радовался, что я останусь у Джагхеда, потому что… Он так и не сказал почему.
Не сказал, потому что не хотел верить в случившееся. Не хотел говорить о том, что у него произошло с Ф.П. Не хотел признавать, что Ф.П. вовсе не встал на путь исправления и не держался подальше от банды «Змеев».
– Какой же я идиот! – Меня словно обухом по голове ударило.
Вэл положила ладонь на мою руку, и я ощутил, какая у нее нежная кожа…
– Ты не идиот. Ты просто стараешься не думать о людях плохо. Честно, это здорово. Такое редко встречается в наши дни.
Я был потрясен тем, насколько мило она себя вела, какие добрые слова говорила мне. И обо мне. Все знают, что «Кошечки» – напористые, талантливые и очень крутые, но я никогда не обращал на Вэл особого внимания.
