А Клео пробормотала в ответ что-то невнятное, от нетерпения переступая с ноги на ногу. (На ней были туфли на платформе из новой коллекции от Шарлотт Олимпии. Вот видишь, дневничок, лос-анджелесская Бетти все-таки кое-чему тут научилась.)
Когда они ушли, я поставила на десять минут таймер в телефоне. На мой взгляд, было достаточно выждать это время. Пока на экране сменялись цифры, я расхаживала по офису, то поправляя книгу на яркой полке, то раскладывая журналы на столе аккуратным веером.
Я даже пересчитала зеленые яблоки в миске на кухне (их было шесть), потом красные (три), еще несколько минут размышляла, заказываем ли мы яблоки именно в такой пропорции или красные яблоки нравятся сотрудникам больше, чем зеленые. Оставшиеся секунды я размышляла, зачем я трачу время на размышления о такой ерунде.
Когда таймер наконец-то пискнул, в животе у меня будто бомба взорвалась. В хорошем смысле, дневничок. Я вскинулась, выключила таймер, и в редакции опять воцарилась тишина. Слышен был только звук моего дыхания.
Все те годы, что я читала истории о Нэнси Дрю, запоминая каждое слово, как в учебнике… все это не прошло даром. Да, у меня не было возможности проверить телефон Клео. Она хранила его бережнее, чем некоторые хранят данные своей банковской карточки. Но, фотографируя сегодня ее стол, я кое-что заметила…
Ее пропуск.
В тот момент мне это показалось бесполезным. Типа что мне делать с номером ее пропуска, менять в системе время ее прихода на работу и ухода домой? Это пригодилось бы, если бы я пыталась ее подставить, но (по крайней мере пока что) у меня были другие планы.
И только через полчаса или около того меня осенило. Воспользоваться чьим-то пропуском можно иначе.
– Не забудь выйти из системы перед уходом, – напомнила мне Ребекка, глядя, как я маюсь с будущей статьей о Веронике Лодж. – Иначе ты не сможешь залогиниться дистанционно и закончить статью позже, если в этом возникнет необходимость.
– Ага, – рассеянно, почти на автопилоте выдохнула я, все еще думая о том, как написать классную статью о человеке, когда не располагаешь о нем абсолютно никакой информацией.
Но чуть позже до меня-таки дошел смысл ее слов. На редакцию в основном работали фрилансеры, временные сотрудники и стажеры – люди, у которых не было своего стола в офисе. В отличие от Ребекки, которой конечно же полагался собственный кабинет, все остальные перемещались от стола к столу по всей редакции, занимая те места, которые в данный момент были свободны. А значит, чтобы обеспечить безопасность данных, нам приходилось залогиниваться в системе, если мы собирались воспользоваться одним из редакционных компьютеров. А логин и пароль были напечатаны на пропуске. Но я сфоткала пропуск Клео, значит, теперь у меня был доступ ко всем ее онлайн-действиям в «Хелло Гиглз». Да, просматривать чужую историю онлайн-активности – не очень-то тактично. Но это виделось мне справедливым.
Я посмотрела на экран своего телефона: 5:20. Брэд скоро придет. Но ничего, я умею быстро работать. Нажав пару клавиш на клавиатуре, я вошла в профиль Клео, и на мониторе вспыхнули буквы: «ПРИВЕТ».
(Я вдруг поняла, что это самые теплые слова, которые я слышала от кого-либо в редакции. Отстой, да?)
В текстовых файлах у нее царил полнейший хаос – какая-то мешанина из идей для статей и не продуманных толком набросков, которые, судя по нашим редакционным совещаниям, Клео даже не пробовала предложить начальству. Аккаунт давал возможность составить совсем новое представление об этой девушке, которую я считала такой холодной и самоуверенной. Клео оказалась разочарованной в жизни неудачницей, мечтавшей стать журналисткой, но застрявшей за столиком в приемной, как я застряла на этапе сортировки бумаг. Честно говоря, в иной вселенной мы могли бы стать подругами. Поддерживать друг друга. Но некоторые люди просто не созданы для дружбы. Если бы все происходящее являлось частью реалити-шоу, Клео была бы из тех участниц, которые говорят на камеру, что не дружить сюда пришли.
Ну и ладно. Не подружилась она со мной. Ей же хуже.
Одним словом, по ее папке в аккаунте мне стало ясно, что Клео мечтала стать журналисткой, но у нее ничего не получалось. А когда я проверила ее почту, выяснилось, что она еще и карьеристка, причем довольно целеустремленная, просто шанса на карьерный рост ей так и не представилось. Подумать только, какая у нее обширная переписка с Ребеккой по поводу… встречи с Тони Моррисон! У Клео были отличные идеи по поводу мероприятия: она предложила ресторан, который организует банкет по приемлемой цене, нашла хорошее место для проведения встречи, проявила себя как настоящий профессионал в общении с литературным агентом писательницы. Мне было неприятно это признавать, но Клео отлично справлялась со всеми организационными моментами.
(Мне действительно было неприятно. Словно право организовать встречу должно было принадлежать мне, а у меня его забрали.)
А потом, в переписке на десять мейлов с несколькими пользователями из состава руководства, я вдруг увидела следующее:
«Не назначить ли Бетти Купер ответственной за сопровождение миссис Моррисон во время мероприятия?»
Это сама Ребекка написала. Моргнув, я перечитала предложение трижды – один раз даже вслух, на всякий случай.
Оказывается, Ребекка все-таки обращала на меня внимание, хоть и не подавала виду до сегодняшнего дня. Значит, она заметила, что меня интересуют рабочие процессы в редакции. А также и то, что я почти всегда носила с собой томик произведений Тони Моррисон.
«Еще одна победа девчонки-Полианны из Глухоманьвилля», – с чувством глубокого удовлетворения подумала я.
Ну что ж, теперь я хотя бы знала, за что Клео так меня возненавидела. Ей же хуже. В каком-то смысле мне даже стало ее жаль (но не очень, учитывая, как мерзко она поступила со мной сегодня в отместку за то, к чему я вообще не имела никакого отношения. Я – Бетти Купер, Милая Девчонка, а не Бетти Купер, Святоша). Да, Клео сделала подлость, но было трудно злиться на нее, когда я поняла, что мне светит невероятная удача, – возможность поработать с моим литературным кумиром!
Я вышла из аккаунта Клео и взяла телефон, собираясь написать Полли. Уверена, она была бы в восторге от такой новости. Но прежде чем я успела набрать хоть строчку, в дверь позвонили. За мной пришел Брэд. Сквозь застекленную дверь мне было видно, что он принес букет пионов. Мои любимые цветы! При виде его я улыбнулась так широко, что скулы свело. Лосанджелесская Бетти сегодня в ударе. Наверное, Полли может немного подождать.
* * *
Я впустила Брэда в редакцию и, повинуясь порыву, притянула его к себе и крепко обняла. У меня до сих пор голова шла кругом после новости о Тони Морри-сон. Брэд не сопротивлялся, но через мгновение, смеясь, отстранился.
– Хорошо день прошел? – спросил он.
– Лучше не бывает, – ответила я, сияя. И тут же поправилась: – Ну, не совсем. Были кое-какие неприятности. Но все хорошо, что хорошо кончается. А день мой кончается очень даже хорошо. – Я с благодарностью посмотрела на него.
