– Ни того, ни другого, – услышала она в ответ.
– Сэр, нам необходимо объявить об этом. Мы не обнаружили никаких мотивов для убийства Сэди Винтерс. И никаких следов, которые можно было бы использовать. Откуда мы знаем, что остальные дети в безопасности? Я благодарна вам за этот день, который вы мне предоставили, но теперь мы должны быть честны с родителями, которые могут захотеть забрать своих детей из школы.
– Мы не должны никак упоминать об убийстве, это понятно, Стоун?
– Нет, сэр, непонятно, – ответила инспектор. – Прошу вас объяснить мне, почему мы должны рисковать жизнями других детей, отказываясь честно сообщить о смерти Сэди.
– Я не собираюсь объяснять вам свои решения! – прорычал Вуди.
– А это точно ваше решение? – поинтересовалась инспектор, будучи не в силах сдержаться.
Шеф долго смотрел на нее. Затем резко произнес:
– На этом мы с вами закончили, Стоун.
– Сэр, я вынуждена протестовать. Мы не можем подвергать детей…
– Я сказал, что мы закончили. Вы можете идти.
Ким направилась к двери и, хорошо понимая, что и так уже сказала больше чем достаточно, обернулась, чтобы еще раз попытаться объяснить свои возражения.
Но ее босс уже взялся за телефонную трубку.
Глава 21
Карты одна за другой входили в комнату со свечами. В тишине раздавалось только шарканье подошв по бетону. Форма одежды неофициальная, но никаких кроссовок. Только модельная обувь.
Эта темная комната под колокольней служила местом тайных встреч с 1949 года и освещалась одной-единственной лампой, висевшей под потолком квадратного помещения со стенами длиной в пятнадцать футов
[22].
Сейчас она была выключена. Вместо этого комнату освещали высокие канделябры со свечами, стоявшие в каждом углу и отбрасывавшие колеблющиеся тени на стены. Такова была традиция.
Джокер подождал, пока все остальные карты заняли свои места за стульями, расставленными вокруг круглого стола. Король встал по правую руку от него, Валет – по левую. Его собственный стул стоял перед полотном в раме, на котором был нашит знак пиковой масти, сшитый из частей выпускных накидок первых одиннадцати карт в далеких пятидесятых.
Джокер сел, и все остальные последовали его примеру.
Это была незапланированная поздняя встреча. Один из стульев был пуст. Одной карты не было, и именно поэтому они все здесь собрались.
Но это пока может подождать.
– Все вы знаете, что Сэди Винтерс умерла? – печально произнес Джокер.
Он посмотрел, как все по очереди молча кивнули. По правилам, карта не могла говорить, пока к ней не обращались с прямым вопросом.
– Кто-нибудь из вас знает хоть что-то об этом происшествии? – спросил Джокер, оглядывая присутствующих.
Все головы качнулись в отрицательном жесте.
Джокер задержал взгляд на Короле на мгновение дольше, чем это было необходимо. У нескольких карт были стычки с Сэди Винтерс, но Король враждовал с ней серьезнее остальных.
Король тоже отрицательно покачал головой.
– Пики не выносят приговора в одиночку, – сказал Джокер так, чтобы все его поняли. – Наказание есть результат общего обсуждения, – добавил он, кивнув на пустой стул.
– И среди нас не может быть тех, кто не подчиняется нашим правилам.
Все вновь кивнули, поняв, почему один из стульев пустует.
Шестерку на обсуждение не пригласили.
– Кто из вас объяснял ей правила?
Все головы повернулись в сторону Семерки.
– И ты рассказал ему о Льюисе Миллворде? – уточнил Джокер.
Семерка кивнул.
– Ты можешь говорить, – велел Джокер. Это был прямой вопрос.
– Да, – ответил Семерка.
Пример Льюиса Миллворда использовался в качестве истории-предупреждения, которую рассказывали в течение последних двенадцати лет. Льюису было четырнадцать, когда ему предложили стать Тузом Пик. Это произошло приблизительно в то же время, когда его ближайший приятель получил предложение от Треф.
Льюис решил, что он сам может решать, каким правилам будет следовать, а каким нет, так что он по-прежнему проводил много времени с этим своим приятелем. Несмотря на предупреждения от Джокера и других карт, он продолжал нарушать правила.
В одну прекрасную ночь его вытащили из кровати и поставили под ледяной душ, заставив наизусть повторять правила, пока он полностью не проникся ими. И только когда его губы посинели, ему позволили вылезти из душа и вытереться.
Так до него наконец-то дошло.
Пики и Трефы нельзя смешивать – они не могут быть вместе.
Важность соблюдения правил объяснялась каждой карте в тот самый момент, когда ей предлагали присоединиться к масти.
– Перескажи мне правила, Семерка, – велел Джокер.
Семерка заерзал на стуле. Подобное унижение заставит его лучше вколачивать правила в голову следующему новобранцу.
Джокер мысленно повторял правила за Семеркой, который произносил их вслух.
Всегда ставь свою масть и ее карты превыше всех остальных.
Храни тайны масти и ее карт.
Единожды Пика – всегда Пика.
Всегда будь готов помочь карте своей масти.
Ни за что не помогай картам масти трефовой.
Именно об этом они сегодня и поговорят.
– Шестерка помогла Трефе приготовить домашнюю работу по химии.
Негромкий шепот прошелестел над столом.
По традиции тот, кто объяснял правила, должен был обеспечить наказание.
Семерка поднял голову. Он все понял.
– Итак, Семерка, ты сам знаешь, что должен сделать.
Глава 22
– Ну, кто начнет первым? – спросила Ким, входя в помещение отдела.
– Начну я, босс, – ответила Стейси Вуд. – Как вы просили, я проработала все протоколы допросов. – Она покачала головой. – Не смогла найти никого, кто реально видел бы ее на крыше.
Стоун нахмурилась. Как, черт возьми, такое возможно?
– А ты точно проработала все протоколы?
– Так точно, босс, – сказала констебль, вставая и подходя к свободной доске.
На ней, в вертикальных столбцах, были прикреплены протоколы – они заходили один на другой и напоминали разложенный карточный пасьянс.
– Первый и самый длинный столбец – это заявления людей, точно называющих источник информации, от которого они услышали о происшествии или лично, или по телефону, – стала рассказывать Стейси. – Второй столбец – те, кто узнал обо всем по крикам в коридоре, а третий – те, кто не помнит, как они обо всем узнали.
